Джейн Арбор - Мнимая невеста

А тем временем Леоне, вероятно, забыл о своем обещании придумать по дороге подходящие объяснения относительно Аликс. Иначе он уже затеял бы этот разговор. Однако Аликс попыталась придумать собственную версию — что она смогла выбраться в Неаполь благодаря своему свободному в настоящий момент положению, что она надеется подыскать какую-нибудь работу в ближайшее время и что Леоне, друг ее друга, согласился отвезти ее в Неаполь. Она посоветовалась с Леоне, он коротко кивнул:

— Я не возражаю. — Потом спросил: — Надеюсь, вас не очень покоробило вчера мое обращение с Венецией?

Аликс смотрела на дорогу:

— Во вчерашней ситуации — не очень.

Заметив, как она слегка передернула плечами, он не стал развивать эту тему.

Они съехали с автострады, миновали грязные пригороды и вскоре влились в грохочущее уличное движение Неаполя. Проехав через город, они добрались до порта, где Аликс осталась в машине, пока Леоне ходил узнавать, у какого причала стоит нужное им судно.

Наконец он вернулся:

— Теплоход еще не прибыл — задержка в пути на три часа, а это означает, что нам надо как-то убить время. — Он сел в машину. — Куда бы вы хотели поехать?

Еще три часа она пробудет с ним наедине? И это при том, что нервы ее на пределе?

— Но зачем вам ждать вместе со мной? Вы могли бы высадить меня где-нибудь, я бы встретилась с тетей, а потом в условленном месте с вами, — предложила Аликс.

— Нет, я подожду и тоже встречу вашу тетю, — сказал он, заводя двигатель. — Нам нужно пообедать, и я знаю одно прелестное местечко возле Кумы, которое еще не успели обнаружить туристы. Думаю, оно вам очень понравится.

Им пришлось сделать порядочный крюк по Виа Карачьоло, огибающей залив, после чего дорога пошла в горы, стрекочущие цикадами и изобиловавшие тенистыми лесами. В окрестностях пещеры Сивиллы им встречалось много машин, но вскоре Леоне въехал на чистенький пустынный двор окруженной цветами таверны, сквозь открытые двери которой по освещенному коридору можно было пройти прямо в тенистый сад.

Хозяин заведения лично вышел поприветствовать Леоне как старого друга.

— Да, давненько, синьор, вы не наведывались к нам. Накрыть обед? С удовольствием! Где вы хотите — в зале, во дворе или в саду?

Леоне выбрал зал.

— Мы можем выйти в сад позже, — сказал он хозяину.

Аликс очень понравилось то, чем угощал ее Леоне, — рис, приготовленный по-итальянски, и сочная дыня со спелой розоватой мякотью. Потом был десерт из фруктов и кофе, который подал сам хозяин, заметив:

— У нас сегодня на редкость тихо и в саду никого нет. А жаль — такое приятное местечко. И очень уединенное.

Леоне рассмеялся:

— Намекаешь, чтобы мы обязательно заглянули в твой сад?

Хозяин тряхнул головой:

— Конечно, не мое дело советовать, синьор, только если бы я, старый толстяк, находился в такой очаровательной компании… — Он расплылся в широкой улыбке, налил им кофе и удалился.

Леоне снова рассмеялся.

— Звучит как королевский приказ, — прокомментировал он. — Но быть может, вы действительно хотите заглянуть в сад? У нас еще уйма времени.

Допив кофе, они вышли в сад, и, к удивлению Аликс, Леоне вдруг взял ее за руку. Лишь когда они нашли местечко и присели, он так же непринужденно и легко выпустил ее. Сквозь живую изгородь аккуратно подстриженного тиса и вьющиеся вокруг двух узловатых деревьев виноградные лозы пробивалось солнце.

— Скажите мне, — сказал вдруг Леоне, словно они никогда и не уходили от этой темы, — почему я должен оправдываться из-за той сцены с Венецией?

Аликс опустила глаза:

— Вы не должны. Это не мое дело.

Он покачал головой:

— Ничего подобного. Вы дали мне понять, что ваше, когда сказали, что я был с нею очень жесток. Что вы имели в виду?

— Мне показалось, вы не имеете права унижать ее в моем присутствии.

— А почему бы мне не сделать этого в вашем присутствии? Разве не вы стали объектом ее дурацкой оскорбительной выходки?

— Даже если и так, вы все равно не должны были игнорировать ее чувство собственного достоинства и могли отчитать ее наедине.

— Чувство собственного достоинства! — усмехнулся Леоне. — Капризы, каверзы, детские выкрутасы — это пожалуйста. Но «чувство собственного достоинства» — боюсь, глупышка и понятия не имеет, что это такое!

— Но вы-то имеете! Если она не может рассчитывать на ваше достойное обращение, то на чье же ей тогда рассчитывать? Даже со мною во всех наших спорах вы всегда были снисходительны. Разве Венеция не заслужила такой же снисходительности?