Аманда Лиз: Безрассудное счастье

С наслаждением смакуя ситуацию, она чуть не пропустила момент окончательного и бесславного крушения Ричарда. К счастью, она очнулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ник прижал его к стене, а Саймон театральным жестом распахнул дверь.

Тут Ник посмотрел на нее и, освободив одну руку, протянул ее к ней:

— Алекс, дай мне кольцо!

Другой рукой он продолжал крепко держать брыкающегося Ричарда. Алекс бросила последний взгляд на сияющий бриллиант и после секундного замешательства положила кольцо Нику на ладонь, поборов естественное нежелание расставаться с этой игрушкой.

— А теперь проваливай. Надеюсь, это будет согревать тебя по ночам, — почти дружелюбно сказал Ник и засунул кольцо в нагрудный карман Ричарда.

После чего одним движением вытолкнул его за дверь. В последний момент Ричард успел поймать взгляд Алекс и проскрежетал:

— Ты совершаешь большую ошибку! — И тут же тяжелая дубовая дверь сбила его с ног.

Некоторое время с улицы доносились всевозможные проклятия и страшные угрозы, а когда они затихли, послышался звук автомобильного двигателя и почти сразу раздался оглушительный визг шин. Можно было поспорить, что Ричарда остановит первый же полицейский, тем более что для дорожного инспектора нет лучшей забавы, чем поиздеваться над каким-нибудь дельцом из Сити.

Алекс вдруг почувствовала себя совершенно опустошенной. Не то чтобы она жалела о том, что окончательно порвала с Ричардом — само по себе это было облегчением, — но ведь на нем строились все ее планы на будущее, а теперь все летело в тартарары. Ей стало страшно.

Что касается Ника и Саймона, то они уже пришли в себя и теперь покатывались со смеху, то и дело хлопая друг друга по спине и выкрикивая что-то бессвязное. Наконец, сделав небольшую паузу, чтобы отдышаться, Ник обернулся к Алекс в ожидании благодарного взгляда. Однако выражение ее лица мгновенно отрезвило его, и он толкнул Саймона в бок. В глазах Алекс отражались растерянность и страх. Ник заботливо обнял ее и, прижав к себе, погладил по голове, как будто она была маленьким, беспомощным ребенком.

— Ну-ну, Алекс, не надо. Все будет хорошо, вот увидишь.

Она попыталась улыбнуться, но страх неопределенности и напряжение, не ослабевавшее в течение нескольких месяцев, вдруг навалились на нее, и она уткнулась ему в грудь, чтобы он не увидел ее слез. Нику легко говорить, что все будет хорошо, ведь не ему предстоит расхлебывать эту кашу. Выставить Ричарда пинком под зад — это, конечно, прекрасно и благородно, но теперь надо было решить еще тысячу и одну проблему, и этим придется заниматься только ей.

Чувствуя, как вздрагивают ее плечи, Ник понял: все не так хорошо, как он думал. Продолжая нашептывать Алекс какие-то утешения, он беспомощно взглянул на Саймона, который уже собирался улизнуть и оставить Ника одного разбираться со всем этим. Однако, увидев его отчаянное лицо, Саймон покорно вздохнул и перекочевал вместе с ними в гостиную. Нику пришлось почти тащить Алекс на себе. Некоторое время оба молчали, пока она всхлипывала и икала, не в силах произнести что-либо вразумительное.

— Послушай, Алекс, если ты расстроилась из-за того, что сказал Ричард, то не волнуйся. У него кишка тонка. Никогда в жизни он не посмеет сделать и десятой доли…

Саймон пытался внести в ситуацию хоть толику здравого смысла. Оторвав лицо от груди Ника, Алекс покачала головой и, задыхаясь, пролепетала:

— Да я не об этом.

— Хорошо, тогда о чем?

Ник ощутил растущее чувство тревоги. Не могла же она в самом деле любить этого болвана? О Господи, только не это! Его внутренний голос говорил, что это ерунда и все его опасения напрасны, но все же оставалась вероятность, что интуиция его обманывает. В конце концов, он уже не раз ошибался насчет Алекс.

Немного успокоившись, она несколько раз глубоко вздохнула и жалобно заговорила:

— Что, черт побери, мне теперь делать? Я уже сказала своей квартирной хозяйке, что выхожу замуж и переезжаю. И на работе все знают. Мне преподнесли свадебный подарок, а теперь придется говорить, что все отменяется, и возвращать эту вазу, и вообще… Все же будут смеяться надо мной! А родители? Мама уже обговорила с викарием дату венчания… О Боже, я этого не перенесу! Просто не перенесу!

И она снова уткнулась в грудь Нику, будто надеясь найти там спасение от своих бед.

Саймон почувствовал, что должен вмешаться, и заговорил — как всегда, тоном благоразумною старшего брата: