Люси Гордон - Любить по-сицилийски

— Он не виноват, — обратилась Хизер к полицейскому. — Я выскочила на дорогу прямо перед ним.

В больнице Ренато отвезли в отделение неотложной помощи, а Хизер обработали все ссадины. Она вышла в коридор и повторила, что мотоциклист невиновен. Составив протокол, полицейские уехали. Они остались с Лоренцо наедине.

Он обнял ее.

— С тобой все в порядке, дорогая?

— Да, только царапины. А как Ренато?

— Ему сделали переливание, придется полежать здесь пару дней, и все будет нормально.

Появился доктор.

— Можете зайти на минутку. Кто-нибудь один.

— Я его брат, — сказал Лоренцо. — А это моя невеста, разрешите…

— Хорошо, но постарайтесь его не беспокоить. Ренато, очень бледный, лежал с закрытыми глазами.

— Никогда не видел его таким спокойным, — заговорил Лоренцо. — Обычно он всегда в движении, носится, отдает приказы. Что он такого сказал тебе, что ты вылетела из отеля?

— Я не помню. Но, что бы это ни было, мне не стоило рисковать его жизнью.

— Ты спасла ему жизнь, когда он истекал кровью. Спасибо. Я знаю, он может быть жестоким, но в душе он классный парень. И, слава богу, ты оказалась там.

— Если бы я там не оказалась, всего этого вообще бы не случилось, — возразила она, тронутая его верой в нее, но в то же время чувствуя себя виноватой.

Лоренцо обнял ее за плечи, а она положила на его плечо голову.

— Ты не сердишься, что я назвал тебя моей невестой? — спросил он через некоторое время.

— Нет.

— Ты любишь меня? Так, чтобы простить Ренато и вернуться ко мне?

Ренато открыл глаза и посмотрел на них.

— Скажи «да», — слабым голосом проговорил он. — Не отказывай нам.

— Вам?

— Если ты выйдешь за одного Мартелли — получишь всех остальных в придачу.

— Я буду хорошим мужем, — убеждал ее Лоренцо.

— Что еще тебе надо услышать, чтобы дать согласие? — спросил Ренато.

— Ничего, — ответила она с улыбкой. — Думаю, стоит рискнуть!

Итак, она пообещала выйти замуж за Лоренцо. Казалось, Хизер уже стала частью семьи Мартелли.

На ее руке красовалось обручальное кольцо с большим бриллиантом. Еще через два дня она проводила братьев из аэропорта Хитроу. Ее билет был забронирован на месяц вперед.

И вот она уже в самолете, несущем ее в Палермо. Рядом с ней сидела доктор Анджела Венхэм. Анжи была ее самой близкой подругой и соседкой по квартире.

— Я так рада, что ты взяла меня с собой в качестве подружки невесты, — говорила Анжи. — Странно, как это ему удалось вскружить тебе голову? Скорее, это мое амплуа, тебе не кажется?

— Я поняла, ты хочешь сказать, что это совсем не в духе такой строгой и непреклонной дамы, как я, — пошутила Хизер. — Но то, как я вела себя тем вечером… Клянусь, я сама себя не узнаю. Обычно я тихий и спокойный человек. Тогда же я рвала и метала, посылая его ко всем чертям…

Анжи расхохоталась.

— Ты? Рвала и метала? Как бы мне хотелось все это видеть!

— Клянусь тебе, так оно и было. Я даже сказала ему, что он мне настолько неприятен, что я готова расстаться с Лоренцо.

— А это было не так?

— Нет. Но он меня так разозлил, что я сказала первое, что пришло в голову.

Анжи задумалась.

— Подожди, ты говорила, что у него два брата, так?

— Ты неисправима, — улыбнулась Хизер. — Я видела только Ренато.

— Ах, да, монстра Ренато.

— Не хочу быть несправедливой и скажу, что все-таки он не монстр. Меня взбесило то, как он проверял меня. Но он мог умереть из-за меня. К тому же он принял меня в семью. И знаешь, он все-таки купил все то, от чего сначала отказался. Кто-то приехал и забрал весь заказ.

— Расскажи мне про другого брата.

— Его зовут Бернардо. У их отца была интрижка с женщиной из горной деревушки, и она родила ему сына. Потом они погибли в автокатастрофе, и мать Лоренцо взяла Бернардо к себе и вырастила его вместе со своими сыновьями.

— Какая женщина!

— Да. Ее зовут Баптиста. И, честно говоря, единственное, что меня тревожит, — это то, как она отнесется ко мне.

— Но ты же показывала мне письмо, которое она тебе написала. Оно очень милое.

— Да, но, по правде говоря, мы никогда не узнаем, что она тогда думала на самом деле.

— Не унывай. Самое главное — то, как относится к тебе Лоренцо, — сказала Анжи. — Эй, смотри! Это не Сицилия под нами?

Внизу был виден остров. Немного в стороне от Италии, отделенный от нее узенькой полоской воды.

— Настоящий сицилиец, — говорил Лоренцо, — всегда в первую очередь сицилиец и только потом итальянец. Есть даже такие, которые вообще не считают себя итальянцами.