Сандра Браун - Навстречу завтрашнему дню

Затем, словно по мановению волшебной палочки, всю паутину будто вымели, и она, проснувшись, увидела все совершенно отчетливо. Голова ужасно болела, но это было вполне объяснимо. Ноги дрожали от слабости, но медсестры заставили ее встать и пройтись по палате, затем позволили ей снова опуститься на кровать — голова кружилась. Ей удалось выпить целую банку яблочного сока, и ее не вырвало, так что сестры вынули из вены ненавистную иглу — на руке остался голубой синяк.

В оставшуюся часть дня она время от времени погружалась в дремоту, но ее сон не казался тяжелым и дурманящим. К вечеру она уже была в состоянии прочесть сообщения в газетах о чуть было не произошедшей трагедии, медсестры сохранили их для нее. Вся комната была заставлена цветами, которые она была не в состоянии прежде увидеть и оценить. Медсестры охали и ахали по поводу каждого букета и вертелись вокруг, когда Кили читала им вслух вложенные в букеты карточки.

Одна карточка не была подписана, и сестры очень сожалели по этому поводу, так как она сопровождала самый большой и красивый букет желтых роз. Кили сочла, что неподписанную карточку положили неслучайно. Она вынула из букета одну из роз, положила к себе на подушку, и на цветок упали ее слезы, словно капли росы.

На следующее утро она смогла встать, принять душ и подкраситься. За ночь каким-то чудесным образом в палате появилась сумочка с ее вещами. Она спросила об этом у матери, но та ничего не знала о ее происхождении.

Ее осмотрели оба врача — и тот, что оказал первую помощь в больнице, и ее лечащий врач, — и оба сошлись во мнении, что она может принимать посетителей. Ее навестил менеджер KDIX, и она была очень растрогана, почувствовав его заботу и радость по поводу того, что она все еще среди живых. Он принес ей открытки от остальных сотрудников, которые большей частью были довольно неприличные, но забавные. Она смеялась над ними до тех пор, пока не заболела голова.

Позже пришел Джоу Коллинз, казавшийся бледным и заплаканным. Он склонился к ней и крепко обнял.

— Спасибо, Джоу, — сказала она.

Немного успокоившись по поводу ее состояния, Джоу объяснил ей, что же произошло.

— Что-то, какая-то крошечная частица блокировала подачу горючего, и мотор заглох. К счастью, мне удалось стабилизировать положение и приземлиться при помощи авторотации. Видишь ли, лопасти еще какое-то время продолжают вращаться автоматически. Мы были практически прямо над «Супердомом», когда это произошло, так что… — Он скромно пожал плечами. — Я изо всех сил старался удержать нас от падения и чертовски беспокоился из-за тебя. Твое лицо было покрыто кровью.

— Ты спас мне жизнь, Джоу.

Он сразу же ужасно смутился и ей пришлось срочно сменить тему разговора. После его ухода ей захотелось отдохнуть, и медсестры убедили остальных посетителей, жаждущих увидеть Кили, прийти попозже.

В тот же вечер после ужина она сидела в постели и смотрела телевизор, когда раздался робкий стук в дверь.

— Войдите, — сказала она.

В палату вошли Николь и Чарлз. Николь выглядела кроткой и встревоженной. Когда Кили протянула к ней руки, она ринулась к подруге через всю палату.

— Кили, я так виновата, извини. Ты сделала это нарочно, чтобы отплатить мне за то, что я так ужасно разговаривала с тобой? О боже, когда я услышала, как ты там кричишь, я подумала, что умру.

— Ты слышала?

— Да, мы все слышали, — присоединился к разговору Чарлз. — Помнишь, ты же вела разговор с диджеем. Он не среагировал вовремя и не отключил микрофон, так что радиослушатели все слышали.

Кили прикрыла рот ладонью и закрыла глаза.

— Я этого не знала. Как это было, наверное, ужасно.

— Ну, это превратило тебя в героиню, — насмешливо бросила Николь, так как поняла, что прощена.

— Это ты позаботилась о пластическом хирурге и о том, чтобы принести сюда мою сумочку?

— Мы с Чарлзом.

Женщины взялись за руки и посмотрели друг на друга с пониманием.

— А что касается того вечера, Кили…

— Все забыто. Хотя ты была во многом права.

— А многое не моего ума дела.

— Почему не твоего? Ты же моя подруга.

— Вот именно.

Обе они были опасно близки к слезам. Чарлз, вмешавшись, спас их от излишне эмоциональной сцены.

— Дорогая, ты еще не сообщила Кили свои новости, — мягко сказал он.

Кили была настолько потрясена тем, что Чарлз назвал Николь «дорогая», что какое-то время изумленно смотрела на него, затем повернулась к Николь и спросила:

— Какие новости?