Розмари Картер: Завещание с особыми условиями

— Я не хочу ничего слушать. — Она бросила на него уничтожающий взгляд. — И конечно же, я забираю с собой Энни. Ты сможешь навещать ее. На это ты имеешь право. Как бы сильно я тебя ни ненавидела, а поверь, это так, но девочке нужен отец.

Он попытался остановить ее:

— Ты не можешь уйти просто так, не выслушав меня! Эдна и я — это совсем не то, что ты думаешь.

— Не сомневаюсь: то же самое говорят все мужчины, которых жена застала с любовницей.

— Ничего не было. Ничего не произошло.

— Пусти меня, Макс!

— Только дай мне сказать.

— Нет! — Саманта закрыла уши руками. — Разве ты не понимаешь, Макс? Я отказываюсь слушать про Эдну. Я сама все видела. Слушать, как ты будешь изворачиваться? Мне станет от этого еще хуже, чем сейчас.

— Зачем же все ломать?! — воскликнул он.

— Ты невозможен! — Саманта взяла по чемодану в каждую руку. — Сейчас я погружу вещи, и мы уедем. Тебя выслушает мой адвокат.

Стоя сейчас возле детской кроватки, под шум идущего за окном дождя, Саманта пыталась прогнать эти воспоминания. Она думала о своей любимой маленькой крошке. В приглушенном свете ночника — Энни была нервной девочкой и боялась темноты — на пухлых щечках мелькали причудливые тени.

В спящих детях есть некая беззащитность, уязвимость. Энни, конечно, не может самостоятельно принять решение, касающееся ее будущего, этого не может ни один четырехлетний ребенок. Глядя на нее, Саманта вдруг почувствовала неуверенность. Лучше бы Макс вообще не приходил со своим предложением. Теперь она всю жизнь будет терзаться сомнениями, правильно ли она поступила, отказавшись от этого наследства.

— Ты подумываешь о том, чтобы вернуться к Максу?

Сестра Саманты, Дороти, жила в Калифорнии, и они по крайней мере дважды в неделю вели длительные беседы по телефону, от которых раскалялись провода между Восточным и Западным побережьями. Дороти была для Саманты лучшей подругой и поверенной ее тайн, единственным человеком во всем мире, которому она спокойно могла открыть свое сердце без последующего сожаления. Дороти счастливо вышла замуж за Артура, мягкого человека с доброй и ясной душой, которому и в голову бы не пришло изменить своей жене. Поэтому она была так рассержена на Макса.

— Нет, это просто размышления о том, как можно было бы поступить, — ответила Саманта.

— После того, что эта крыса сделала? — Даже по телефону чувствовалось брезгливое отношение Дороти.

— Не то чтобы я хотела вернуться… нет…

Помолчав, Дороти спросила:

— Ты думаешь об Энни?

— Я обязана это делать.

— Естественно, ты же ее мать. Но, Сэм, у тебя есть и своя жизнь, ты же только начала успокаиваться. Все похоньку устроилось, у тебя появилась работа, даже новый мужчина… или будет, если ты ему позволишь.

— Брайен всегда останется только другом, — твердо ответила Саманта.

— Ты постоянно сравниваешь его с Максом. Не нужно это делать, Сэм. Тем самым ты только все портишь. И ради бога, не надо все сразу разрушать, едва Макс скажет слово.

Саманта взволнованно тряхнула светлыми волосами. В другом конце комнаты Энни играла со своими куклами: в одной руке у нее был клоун, в другой — кролик, и Энни вела беседу с ними. Она была полностью поглощена своим занятием и, разумеется, не слышала, о чем мать разговаривает с теткой, и не понимала значительность того, что они обсуждали.

— В том-то и дело, что я должна думать об Энни, — вслух размышляла Саманта. — Представь, что я лишу ее наследства, если не вернусь к Максу. Нет, действительно, Дороти, я делаю для нее все, но мы-то с тобой знаем, что я никогда не смогу дать ей то, что хотел дать ей ее дед.

— Но если он хотел сделать это таким образом, то незачем об этом и говорить. — Дороти совсем вышла из себя.

Саманта улыбнулась. Она представила себе сестру, бегающую по кухне с прижатой к уху трубкой. Дороти всегда начинала ходить, когда нервничала, а сейчас она разволновалась не на шутку.

— По словам Макса, Уильям был очень расстроен, когда я ушла и забрала Энни, и он придумал такой способ вернуть нас.

— Ты считаешь, что он простил своему драгоценному сыночку его выходку?

— Я даже не представляю, насколько он был посвящен в наши дела. Я, конечно, ему ничего не говорила и понятия не имею, что ему рассказал Макс. Ты же знаешь: Уильям уже был болен, когда я уходила.

— Не так уж и болен, если его хватило на то, чтобы придумать сценарий управления тобой.

— Может, и так, но он очень хотел, чтобы мы с Максом были вместе, и, составив завещание таким образом, нашел свой путь к нашему счастью.