Уинифред Леннокс - Не бойся полюбить

— Это ведь был выезд Сафари-клуба?

— Да, и, между прочим, мой первый выезд в такой компании. Должна сказать, моя стрельба по голубям обеспечила «Джокер-паудер» заказы. Так что я там не просто развлекалась, пока ты ездил по Европе.

— Но и я не развлекался.

— О, ну еще бы. Ты там здорово покрутился. После твоего визита в Гамбург и Кельн немцы стали просто ручными. — Джулия гордо улыбнулась. — А знаешь, как благодарны были местные аргентинские власти? Дикие голуби, если не регулировать их число, способны оставить без урожая кукурузы бескрайние поля!

— В Аргентине тебя тоже чем-то наградили?

— А как же. Мне подарили глиняного голубя.

— Вот видишь, а кто тебя научил стрелять? И не мазать, а бить без промаха?

— Ты, дорогой. Ты. Но, заметь, если бы не патроны «Джокер-паудер», то… Кстати, ты напомнил мне еще об одном моем плюсе — я владею пятьюдесятью процентами акций этой самой «Джокер-паудер».

— Завидная невеста, ничего не скажешь, — фыркнул Джордж. — Но ты говоришь так, будто меня и рядом не лежало.

Джулия подмигнула мужу.

— О, Джордж, уложить тебя до сих пор очень трудно. Ты все время стремился к движению.

Он подмигнул ей в ответ.

— Разве улежишь радом с такой шикарной женщиной? Хорошо, кажется, я догадался. Ты хочешь переписать сценарий жизни моего внука. Я даже знаю, чем ты собираешься его переписать. Свежей губной помадой.

Джулия на секунду потеряла дар речи.

— Вот это да-а! Цветисто выражаешься, Джордж Бартон.

— Видишь, и другие не лыком шиты, так что не задавайся.

— Да, Джордж, ты, в общем-то, прав. Я хочу сделать это с помощью другой женщины.

— Похожей на тебя. Но откуда ты ее возьмешь? Второй Джулии нет на свете.

Она рассмеялась.

— Джулии нет, верно, но у Джулии есть одна девушка на примете.

— Ты с ней знакома?

— И ты тоже с ней знаком.

Джордж вскинул брови.

— Мы оба ей здорово обязаны, если помнишь, — сказала Джулия.

— Ты говоришь о дочери Стивена Холта? — догадался наконец Джордж.

— О Кэрри Холт. О ней, дорогой.

— Но… Люк живет в Миннеаполисе, это, если ты еще помнишь, Штаты, — фыркнул Джордж. — А она в Лондоне.

— Эта ситуация ничего тебе не напоминает? — поинтересовалась Джулия, поправляя воротничок клетчатой рубашки.

— Ты намекаешь на известный нам обоим паб в Сохо, — бросил Джордж.

Джулия снисходительно кивнула.

— Значит, у тебя с памятью еще ничего, вполне прилично. Ты не забыл роковую встречу морского пехотинца и юного морячка, — нарочито задумчивым тоном продолжила она.

— Ты про салагу, который так упился неразбавленным скотчем, что взял и превратился в женщину? — Джордж расхохотался, на глазах его выступили слезы. — Да я умирать буду — не забуду.

— Рада за тебя, — бросила Джулия. — Так вот, почему бы Люку и Кэрри не встретиться, допустим, в том же кафе?

Джордж уставился на жену.

— Ты хочешь повторить ситуацию? — недоверчиво спросил он. — Но… а вообще-то… почему бы и нет? Это мысль. Повторить на другом витке. Но как это сделать?

— Я знаю как. — Джулия улыбнулась. — Только пообещай выполнять все, что я скажу. По возможности не спорить и не задавать глупых вопросов. Работа по изменению сценария жизни — операция, причем не менее серьезная, чем хирургическая, — предупредила она. — Если все удастся, мы доведем сценарий до свадьбы. А потом…

— А потом повеселимся на ней!

— Согласна, дорогой. Веселье продлевает жизнь — известная истина. Неизбежное расставание с этим миром окажется для нас не таким тяжким. Мы оба будем знать, что наше дело в надежных руках, и наблюдать с небес за процветанием «Джокер-паудер» и семейства молодых Бартонов. Думаю, тогда твой внук станет пользоваться полным именем?

— Надеюсь, потому что сейчас ему хватает двух имен. Слушай, а может, они нам успеют подарить хоть одного правнука?

— Ну, если мы их об этом хорошенько попросим… — фыркнула Джулия, — то конечно.

— Когда приступаем? — загорелся Джордж.

— Сегодня, сейчас. Я набросала текст, отправь его по электронной почте Люку. — Джулия вынула из кармана брюк лист бумаги, исписанный синими чернилами и очень мелким почерком.

Так о чем будет субботняя проповедь? Люк подрезал кусты в саду, работая острыми ножницами с красной ручкой. Да о чем бы она ни была, пастор Мэттью скажет лучше всех, а ему, Люку, останется только щелкать зубами от зависти. Нет, наверное, никогда ему не достичь такого мастерства. Надо вот так же безжалостно отрезать все лишнее от пришедших мыслей, чтобы донести до прихожан главное, что хотел бы вложить им в голову, как он обрезает сейчас ветки в церковном саду.