Джудит Гласс - Обреченные любить

— Как я понимаю, ты делала ставку на свою девственность, чтобы обеспечить аннулирование брака?

Оливия замотала головой, не веря своим ушам. Как мог Гил заговорить с ней в таком тоне? Неужели то, что сейчас их соединило, совсем ничего не значит для него.

— Гил, пожалуйста…

Но он оборвал ее с холодным безразличием:

— Не беспокойся. Уверен, с помощью лжи ты добьешься своего. В конце концов, ложь — главное, в чем ты преуспела, не так ли? — с этими жестокими словами Гил поднялся с кровати, собрал с пола свои разбросанные вещи и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Оливия лежала, как статуя, недвижимо и была не в состоянии поверить в реальность происходящего. Была ли у какой-нибудь невесты худшая свадебная ночь, чем у нее? Их первая любовная ночь ничего не означала для Гила. Да, собственно, а почему она должна была для него что-либо означать? Гил не испытывал ни любви, ни уважения к ней. Теперь в этом не было сомнений.

Когда Оливия проснулась на следующее утро, она полежала неподвижно с полчаса. Так чувствуют себя больные: ее тошнило, в голове, казалось, безжалостно визжала циркулярная пила.

Она заснула лишь под утро; ее неотступно мучили жестокие слова Гила, брошенные перед тем, как он ушел от нее. Да, она лгала ему, но только в целях самообороны. Она же не собиралась преднамеренно обманывать его, в отличие от того, как он поступил с ней.

У нее в сумочке был аспирин, но сумочка осталась на столе в кухне. Оливия прислушалась, пытаясь уловить хоть какой-то звук, свидетельствующий о движении в квартире. Полная тишина. Может быть, Гил еще спит?

Она бесшумно спустила ноги с кровати и пошла за своим халатом. Плотно закутавшись в него, Оливия открыла дверь и выглянула наружу.

Двери всех комнат были раскрыты настежь, но оттуда не доносилось никаких звуков. Оливия поколебалась, но потом тихонько, на цыпочках, двинулась по коридору.

Чтобы попасть в кухню, надо было пройти мимо остальных комнат. Ни в одной из них не было ни души, и она поняла, что находится в квартире совершенно одна. Куда, силы небесные, подевался Гил?

Неожиданно ей в голову пришла страшная мысль. Неужели он ушел от нее совсем. Просто взял и ушел, не говоря ни слова? Чего-чего, а такого исхода Оливия почему-то не ожидала. Она не могла себе представить, что Гил откажется от нее без… без борьбы… за ее акции, если не за нее как жену.

Куда он мог пойти? Сусанна исключается. Она вместе с Бобби Ленгтоном поздно ночью должна была улететь в Нью-Йорк. Тогда к кому? К друзьям? Боже, она даже не знает ни одного из его лондонских друзей.

Оливия вскочила с дивана и направилась к большому письменному столу в углу гостиной. Там должен быть ежедневник с расписанием предстоящих встреч, блокнот с адресами нужных людей — что-то, что могло дать ключ, где его искать.

Она просматривала содержимое одного из ящиков стола, когда услышала, как хлопнула входная дверь. Спустя несколько секунд на пороге возник силуэт Гила, и Оливия вздрогнула.

— Ты напугал меня чуть не до смерти! — воскликнула она.

Глаза Гила смотрели не на нее, а на открытый ящик письменного стола.

— Еще бы тебе не испугаться! — холодно заметил он. — В чем дело? Тебе не хватило времени вскрыть для обыска доски пола?

Оливия нахмурилась.

— Что?

— Какого черта ты здесь ищешь? Какие-нибудь документы, акции? Ты напрасно теряешь время, уверяю тебя.

Оливия густо покраснела: Гил решил, что она ведет слежку за ним! Теперь-то, взглянув на его спортивный костюм, она поняла, что он был на пробежке в парке.

— Я… просто не знала, куда ты пропал, и пыталась найти хоть какой-то номер телефона…

Голос Оливии угасал по мере того, как Гил недоверчиво поднимал вверх брови.

— Прости меня, но я не могу поверить, что ты волновалась за меня.

— Но это правда!

Гил недобро засмеялся.

— Ты призналась вчера, что твои брачные обеты — куча лжи. И ты еще надеешься, что я поверю твоим словам?

А твои собственные обещания, в ярости подумала Оливия. Как он смеет обвинять ее в лицемерии и фальши, когда сам…

— Я не так лжива, как ты думаешь, — возразила она.

— Нет? Но ты определенно забыла упомянуть исключительно важный факт — твою девственность. Или ты рассчитывала использовать это обстоятельство в качестве тайного оружия при расторжении брака?

— Не смеши меня.

— Так или иначе, если у тебя и были подобные замыслы, теперь они ни к чему не приведут. Думаю, что даже твои тщательно разработанные планы не предусматривали того, что произошло минувшей ночью, — сухо заметил Гил.