Маргарет Уэй - Добиться своего

«Беллемонт-фарм». Ник знал название места еще до того, как Биби успела его произнести.

— Четыреста акров земли приблизительно в двадцати милях от Эшбери, — продолжала, ничего не подозревая, Биби. — Некогда преуспевавший конный завод и виноградник под названием «Беллемонт-фарм». Звучит превосходно! Холмистые пастбища, извилистая речка, протекающая через имение, замечательный дом в старом колониальном стиле, восемь спален, пять ванных комнат, отдельные постройки для обслуги, конюшни, огороженный загон для лошадей, условия для верховой езды, теннисный корт, бассейн, прекрасная рыбалка в протекающей рядом реке Эшбери. Самое место для хорошо обеспеченного парня.

— Хочешь позаботиться обо мне, Биби? — спросил Ник, стараясь сменить тон.

— Конечно! Ты ведь позаботился обо мне. Мы с мамой включаем твое имя в вечерние молитвы.

Это была абсолютная правда. Рядом с Ником их жизнь в корне изменилась.

На красивых губах со слегка приподнятыми уголками играла слабая усмешка.

— Тебе нужно быть уверенной, что я попаду на небеса?

— Если ты пустишь в ход все свое очарование, то даже ангелов сможешь заставить есть из своих рук, — заметила секретарша, совершенно уверенная в правоте своих слов.

— Спасибо, Биби.

Он вернулся к столу, а Биби озадаченно нахмурилась. Ей редко приходилось видеть шефа таким напряженным. Обладая сильной волей, он всегда держал себя в руках.

— Послушай меня, Ник. «Беллемонт» прекрасное место. Я понимаю, ты еще слишком молод. Биби подумала, что ему еще нет и тридцати одного, а он уже столького достиг. — И ты очень сильный, но постоянное напряжение не приносит пользы. Тебе нужен отдых.

— Хорошо, Биби. — Ник так забавно изобразил покорность на своем красивом лице, что это только насмешило ее. — Я посмотрю все, как только у меня появится возможность. Обещаю. Пригласи ко мне Криса и Сару, когда они приедут. Мне нужно, чтобы они ускорили сбор информации.

— Предоставь это мне, — быстро сказала Биби. Нику удалось сосредоточиться на работе всего на десять минут, но, в конце концов, он отложил ее, пододвинул к себе журнал и открыл на страницах, помеченных Биби. Баррьер-Риф-Айленд — изумрудный овальный берег с пляжем из чистого белого песка, уходящим в бирюзового цвета море. Восхитительное место. В центре отмечен «Беллемонт-фарм», где он научился любить, а потом ненавидеть, родовое имение Шеффилдов с колониальных времен. В то время дом Маркуса Шеффилда и его единственной дочери, прекрасной Сюзанны. Сюзанна.

Стоило прошептать ее имя, как в груди поднялась буря страстей. Сюзанна с облаком темных, выбившихся из детской косы волос вокруг милого личика в форме сердечка. Совсем еще ребенок, младше его на два года, в их первую встречу она показалась такой утонченной, так красиво одетой и до того избалованной, что Ник почти испугался ее. Он вспомнил, как с трудом проглотил комок в горле, отчего разболелась грудь. Боль оставалась до тех пор, пока Сюзанна, доведенная до бешенства его молчанием, не начала строить гримасы и обзываться.

Порой девочка ругалась довольно грубо, и никто не знал, откуда она могла понабраться таких слов. Мать Ника сказала, что она, должно быть, научилась у работников, ухаживающих за лошадьми.

Скоро они стали хорошими друзьями. Спустя некоторое время, когда Маркусу Шеффилду сообщили, что отец Ника был достаточно авторитетным ученым у себя на родине, Сюзанна начала брать у отца Ника уроки иностранных языков и математики. А также училась играть на фортепьяно у матери Ника, которая блестяще окончила консерваторию, но вынуждена была посвятить себя обучению деревенских ребятишек, чтобы приносить доход в семью.

Тремя годами позже, в день, когда Нику исполнилось тринадцать, отец умер от какого-то давнишнего недуга, связанного с легкими. Его смерть разбила сердца матери и сына и оставила их одинокими в чужой стране.

Ник пошел работать. Не отказывался ни от чего: косил газоны, чистил конюшни, мыл машины, немного плотничал. Мальчик-иностранец, казалось, мог заниматься чем угодно. Прошло еще немного времени, и он продемонстрировал природные способности к наукам, в некоторой степени превосходя своих учителей, но все время молил Бога о невозможном — чтобы его выдающийся отец вернулся. Тогда Ник мог бы пойти с самой трудной проблемой к отцу, и тот немедленно нашел бы выход. Даже Сюзанна, намного умнее, чем думали ее ветреные друзья, приобретала многое, имея его отца в своих наставниках. После его смерти она продолжала приходить в их скромный дом два раза в неделю для уроков игры на фортепьяно.