Джанет Маллани - Скандальная связь

— Чарли мне очень нравился, — заявляет она, чем шокирует меня еще больше.

— Правда?

— О да. Знаете, мистер Бишоп, так бывает: знаешь, что человек тебе не пара, а все равно любишь его. Вы женаты, сэр?

— Нет, мэм. — Философский диспут с этой женщиной, пожалуй, последнее, что мне нужно. Или же она рассматривает меня как потенциального покровителя? — Я так понимаю, нам не стоит беспокоиться о возможных плачевных результатах этой связи?

— О, сэр! — На лице ее отражается потрясение. — Вы, сэр, о детях говорите? Плачевные результаты, нечего сказать.

Я игнорирую ее сарказм:

— Так будут они или нет?

Она с вызовом смотрит мне в глаза:

— Нет, сэр. Я об этом позаботилась.

— Мистер Фордем должен вам какие-то деньги?

— Нет, сэр. Он не должен мне ничего.

— Очень хорошо. Тогда, миссис Уоллес, вы заберете эту кровать, и, я надеюсь, в дальнейшем вы не будете иметь никаких дел с мистером Фордемом.

Она улыбается:

— Разумеется, сэр, но разве это не от мистера Фордема зависит? По-моему, через несколько месяцев он станет совершеннолетним.

— Хочется верить, что он образумится.

Она надувает губки и теребит локон:

— Не очень лестные слова, сэр. Но я женщина здравомыслящая, и что бы вы ни думали о моей профессии, у меня есть честь. Со мной ему будет лучше, чем с кем бы то ни было, к тому же в следующий раз я прослежу за его счетами.

— Миссис Уоллес, я не собираюсь вам льстить. Я получил указания удостовериться, что в будущем вы не станете предъявлять мистеру Фордему претензий финансового характера, короче говоря; что вы исчезнете из его жизни раз и навсегда. А что касается вашей чести, я думаю, общество на этот счет другого мнения, так что я рекомендовал бы вам, мэм, освоить другую профессию.

Эта комната с огромной кроватью и моей прелестной собеседницей вдруг становится, на мой вкус, чересчур мала. Мне здесь тесно.

— О, сэр, превосходная идея! — Она сияет улыбкой. — Знаете, мне всегда нравилась юриспруденция. Или, может быть, мне поступить на службу в один из самых престижных полков его величества? Военная форма мне очень пошла бы.

Естественно, ее фривольность призвана меня шокировать. Я должен был бы поклониться с видом оскорбленного достоинства и покинуть комнату. И уж точно мне не стоило бы воображать ее в черной судейской мантии, с открытой шейкой, в парике из конского волоса или, упаси Боже, в гвардейской форме, затянутую в узкие леггинсы как какая-нибудь бесстыжая лицедейка. Господи эта женщина просто невыносима — и, возможно, она гораздо искушеннее в своей профессии, чем мне сначала показалось.

— А возможно, продолжает она, — мне стоит вернуться на сцену? Когда-то я была довольно хороша.

«Хороша» — нет, я бы выбрал другое слово. Я откашливаюсь — звук получается оглушительно громким в тишине пустой комнаты.

— Довольно, миссис Уоллес. Могу я узнать, где пребывает мистер Уоллес?

Она приподнимает одну ножку на несколько дюймов — ткань платья скользит по лодыжке — и поправляет шелковую туфельку.

— Так как вам, очевидно, нужно это знать, сэр, то я скажу: покойный мистер Уоллес пребывает в аду, и я желаю вам поскорее очутиться там же.

В мгновение ока мы перешли от добродушных в принципе пререканий к неприкрытой враждебности. И последнее слово осталось за ней, и мы оба это знаем.

Я кланяюсь со всей любезностью, на какую способен. Проходя мимо, я улавливаю аромат ее духов, сладких, дурманящих, знойных — и наверняка дорогущих и еще не оплаченных, напоминаю я себе.

Мистер Фордем затаился на лестнице. Он тяжело вздыхает.

— Пойдемте, мистер Фордем, вам пора ехать. Я позову для вас извозчика. Ваши матушка и сестры ждут не дождутся вашего возвращения домой.

— А Софи? Бишоп, вы должны помочь ей с кроватью, она славная женщина.

— Да, разумеется. Миссис Уоллес больше не побеспокоит вас. — Я беру его под локоть.

Его губы дрожат.

— Но мне бы очень хотелось, чтобы она меня побеспокоила…

Я прикусываю язык, чтобы не сказать ему какую-нибудь колкость.

Мистер Фордем благополучно отбывает в экипаже. Проследив за этим, я спешу решить проблему несносной миссис Уоллес и ее кровати.

Она восседает на огромной стопке аккуратно сложенных подушек и простыней. Кровать оголена до матраца.

— По просьбе мистера Фордема я нашел место, где вы можете пожить и на время разместить свою кровать. Повозка скоро прибудет.

— Это очень мило с вашей стороны. — Она поднимается и берется за матрац, на котором лежит еще и перина, с явным намерением его снять.