Кэй Мортинсен - Подари мне горы!

— Нет, не предупредил. — Она бросила на него сумрачный взгляд. — Он… он не дает о себе знать вот уже два года. Неужели ты… Нет, не может быть!

Дженнифер ничуть не изменилась. Перед ним стояла все та же скромная, пугливая девочка, держащаяся от всего подальше. Он так и вскипел от злости. Ему захотелось вдруг хорошенько встряхнуть ее и шлепнуть по заднице, чтобы она очнулась и вышла из спячки, в которой жила. Когда они с матерью сбежали ночью из «Монтрозского угла», Дженнифер было пятнадцать. Значит, сейчас ей двадцать семь. Уже не молоденькая стрекоза, пора бы и осознать, что жизнь проходит, а она до сих пор еще не выбралась из своей раковины.

Бардалф подошел к ней поближе и внимательнее всмотрелся в ее лицо. Оно имело форму аккуратного сердечка, скулы слегка выдавались вперед, небольшой нос отличался изяществом. Распущенные каштановые волосы Дженнифер были чуточку взъерошены и, видимо, недавно вымытые, поблескивали в лучах утреннего солнца, проникавших сквозь тюль и рассеивавшихся по всей кухне. Обладая тонким обонянием, Гидеон уловил исходивший от молодой женщины запах лаванды.

А она вовсе недурна, с удивлением подумал он.

Вдруг все тело Дженнифер напряглось, словно превратившись в одну сплошную струну, и, казалось, заняло некую оборонительную позицию. Руки скрестились на груди, плечи ссутулились, глаза насторожились. Он вздохнул. Разговор будет не из легких.

— Полагаю, мое вторжение в дом явилось для тебя шоком, — хриплым и довольно грубым голосом сказал Бардалф и тут же неожиданно для себя смягчил тон: — Но ведь я не предполагал, что кого-то увижу в нем.

— Кто тебе дал ключ? Пит? — Ее широко раскрытые глаза выражали полное недоумение. — Но почему?

— Чтобы я мог попасть в особняк, — сухо ответил он.

Дженнифер резко глотнула воздух, и его взгляд невольно задержался на ее белой шее и выцветшем голубом воротничке поношенной рубашки. Заметив, куда он смотрит, женщина густо покраснела и тотчас прикрыла рукой истертый воротничок.

По внешним признакам Бардалф мог почти безошибочно судить о социальном положении человека, его характере и даже о работе, которую тот выполнял. Дженнифер явно подпадала под категорию «беднейшие слои населения». У нее были тонкие пальцы, огрубевшие от физической работы. Бледное лицо свидетельствовало о том, что женщина большей частью работала в помещении. Может быть, даже в ночные смены. Или просто была безработной или, трудилась на дому, поскольку сегодня, в обычный день недели, она находилась дома.

На пальце у нее не было обручального кольца, поэтому он мог предположить, что она не замужем. Однако на стенах в комнате были развешены несколько фотографий ребенка. На одних это был совсем еще малыш, на других — уже школьник, чуточку моложе Уилла. Снимки заинтриговали его. Ему захотелось узнать о ней побольше.

— Я что-то не пойму. Этот мебельный фургон… — Слова будто застревали в ее горле; чувствовалось, что она нервничает. — Не может быть… Ведь это не означает, что Пит позволил тебе остановиться в особняке и пожить в нем какое-то время в качестве квартиранта?

Значит, вот что ее беспокоило!

— Нет, не означает, — сказал он. — Но…

— О, слава Богу! — воскликнула Дженнифер, прерывая его.

Все ее тело как-то сразу расслабилось, обмякло, и Бардалф непроизвольно перевел взгляд с ее лица на плечи, а потом на грудь, едва заметную под широкой рубашкой, явно гораздо большего размера, чем нужно. Он также заметил, что ее неуклюжая юбка сшита из дешевого материала, а домашние тапочки на резиновой подошве уже совсем износились. Зато у нее были длинные стройные ноги и в меру широкие, упругие бедра.

На мгновение ее тело заинтриговало его. Он ощутил знакомое щекотание в паху, но тут же усилием ума и воли подавил его. Дженнифер была не в его вкусе. Он обожал всяких женщин, но предпочитал тех, глаза которых обещали неподдельную страсть и любовный пыл.

— Дженнифер, — заговорил он несколько неуверенным тоном.

— Постой, постой, — встряла Лу. — Если ты не собираешься квартировать в особняке, тогда зачем надо было пригонять этот мебельный фургон?

— Именно это я и хочу объяснить, — сухо отрезал Бардалф.

Он нахмурился и бросил на Лу холодный взгляд. Останавливаться ему в «Монтрозском углу» или не останавливаться — это касалось только его и Дженнифер. Он не хотел, чтобы при их разговоре присутствовал кто-то еще, потому что это могло усложнить ситуацию. Тем более что Дженнифер придется проглотить горькую пилюлю, которую он собирался преподнести ей. Бардалф собирался сказать своей бывшей сводной сестре, что она должна покинуть особняк, что он намерен жить здесь один. Мужчина намеревался сказать об этом твердо и ясно, не прибегая ни к каким обтекаемым формулировкам.