Лиз Ивинг - Такая нежная любовь

В очередной раз Бобби трогал своими пальцами шоколадную глазурь. Так было всегда: стоило Черил начать готовить десерт, как ее сын не мог удержаться от соблазна попробовать его, рискуя столкнуться с родительскими нравоучениями за столом.

Молодая женщина улыбнулась, увидев два отпечатка на поверхности крема, но не спешила стереть их: это значило бы потакать мальчишке. И как это случалось почти каждый вечер, Брюс и она обменяются сочувственным взглядом, а затем он начнет в который раз внушать сразу всем троим детям правила поведения, которым надо следовать как в семье, так и в обществе. И чтобы самая старшая — Саманта, такая обидчивая, не залилась слезами, мать украдкой возьмет ее за руку…

Мало что менялось в этом ритуале, и если бы не «преступные действия» в отношении шоколадного крема, то семья Мандрелл была бы вполне счастливой.

Философствовать дальше у Черил не оставалось больше времени: Нэнси, младшенькая, шести лет, белокурая, с орехового цвета, как у матери, глазами, ворвалась на кухню и, будучи озорной бестией, не преминула сразу же подметить проступок Бобби.

— Ой! Мама, а Бобби опять начал! — воскликнула она своим пронзительным голоском.

Черил заговорила с напускным сомнением в голосе:

— Ты думаешь?

— Ну конечно, посмотри!

— А что тебе говорит, будто это он?

Какое-то мгновение малышка оставалась с раскрытым от удивления ртом, а затем объявила с победным видом:

— Потому что всегда это — он!

— Все же прежде чем обвинять, надо, моя милая, проверить.

Бобби и Саманта возвращались из школы вместе. Утонченная и хрупкая сестра внешне во многом походила на сопровождавшего ее брата: темно-русыми волосами, веснушками и голубыми глазами, которые они унаследовали от своего отца. Но насколько сдержанны были манеры старшей, имевшей мечтательный и чуть застенчивый вид, настолько ее младший брат, наивный и непосредственный, резко выделялся энергией, которую он растрачивал в основном на то, чтобы изводить обеих своих сестренок.

И на этот раз по дому тотчас же стали разноситься возгласы Саманты, у которой утащили ее полдник. К этому добавился лай спаниеля Квика, закадычного дружка мальчугана, и вся сцена завершилась обычным наказанием: Бобби должен был пойти выгулять собаку. Но делал он это столь охотно, что временами мать подозревала его в умышленном провоцировании скандалов, чтобы затем отправиться побегать с животным по улицам Гринвич-Виллидж.

Дом погрузился в тишину, и Черил смогла спокойно приступить к приготовлению блюда, которое она наметила на вечер: домработница уже очистила овощи, так что ей осталось лишь разогреть духовку и поставить цыпленка внутрь.

Солнце еще вовсю наполняло светом кухню; это был тот столь любимый молодой женщиной момент, когда, оставшись наконец одна, она, с одной стороны, могла немного побыть вне работы и, с другой стороны, как бы вне семейной жизни, которая чуть позже вновь возьмет свое. Она прислушалась к пению птиц на деревьях и сказала себе, что обязательно построит к следующему лету веранду для таких вот спокойных вечеров, если все пойдет благополучно… Как бы ей хотелось вновь обрести свою индивидуальность, больше не чувствовать себя придушенной, съедаемой этой жизнью, которая, по правде говоря, была не по ней.

Брюс и она выбрали этот дом пять лет тому назад, когда он представлял собой всего лишь заброшенный гараж, построенный, в свою очередь, на месте старинной конюшни, фронтальные стены которой остались нетронутыми и накладывали особую печать на эту старую постройку.

Черил отдавала все свое свободное время и все свои оформительские способности, чтобы полностью преобразовать его в очаровательное двухэтажное жилище, которым они так гордились теперь. Находясь в городе, они в каком-то смысле жили как в деревне, и это в самом сердце богемного квартала Нью-Йорка.

Призвав на помощь все свое самообладание, Черил прогнала прочь грезы, чтобы вернуться к действительности.

Итак, она накануне приготовила десерт, а Бобби его уже попробовал.

— Мамочка! — захныкала Саманта. — Я не могу найти мой гербарий. Наверняка это Бобби его у меня утащил.

— А для чего он ему? Он никак не мог понять, зачем ты собираешь этот, как он выражается, «салад».

— Могу поспорить, что он спрятал его, чтобы мне насолить.

Это было вполне возможно. Но Черил не могла беспрестанно ругать сына, даже если он часто был не прав.