Дианна Тэлкот - Тэлкот Обманчивое сходство

- Хорошо.

- Но я должен извиниться за это. И прости, что испортил вечер. - Он печально взглянул на красиво накрытый стол. - Один звонок может полностью отравить пирог, а?

- Неважно, Джек. Не расстраивайся. Если ты хочешь, чтобы я ушла...

Он потер виски, а потом его пальцы нежно пробежали по ее волосам.

- Ни за что!

Эбби уставилась на него, не в силах вымолвить и слово. Джек повысил голос, не замечая ее недоумения:

- Запомни, Эб. Я не собираюсь тащить прошлое за собой. Все, что происходит между нами, происходит здесь и сейчас. Не в будущем, не в прошлом. Тебе следует знать с самого начала, что есть вещи, которые я не включаю в наши отношения. И так будет.

- Если это твоя работа...

- Это не работа. Неважно, что это, просто помни, что это прошло.

Эбби глядела на него, не слыша его слов.

- Что-то случилось в отделении "Скорой помощи", Джек?

- Черт побери, ничего! Только восемнадцатичасовые попытки склеить разорванные человеческие тела. И почти полное отсутствие досуга и личной жизни.

Эбби моргнула, ее лицо сморщилось.

- Забудь, что я сказал, - буркнул Джек. - Я вернулся в Купер, чтобы уйти от всего этого, а не воскрешать воспоминания.

- Ты был таким...

- Знаю, каким. Просто, вспомнив кошмары, связанные с этим именем, я тут же взрываюсь.

- Кто это - Роб? - Эбби беспомощно приподняла руки.

- Человек, который хотел поставить под свой контроль всю мою жизнь. - Джек стукнул рукой по столу и зло сверкнул глазами. - А теперь хватит! Ради бога, хватит.

Было только одно объяснение поведению Джека, заключила Эбби четыре дня спустя, разбираясь в рабочей комнате своего нового офиса. Он переутомился после стольких лет работы в Омахе в условиях стресса. Рассказывать он ничего не стал, но Эбби полагала, что Роб был одним из его коллег - начальник или же другой врач.

Джеку надо было нормализовать свою жизнь, и именно Эбби могла помочь ему в этом.

Двадцать лет назад, когда их мать ушла, Эбби сознательно взвалила на себя управление семьей. Она заставляла сестер - а иногда и отца - делать то, что полагалось. Это было тяжелое время, разбившее ее романтические представления о любви. С отцовского лица исчезла привычная улыбка, он пропадал в полях до глубокой ночи, а сестренки дулись и злились, постоянно задирая друг друга.

Именно Эбби кормила их, заботилась о доме, посуде, покупках. К своему девятилетию она не хуже опытной домашней хозяйки уже знала все о ведении дома.

Когда ей житья не стало от своих безответных "почему", она июльским солнечным днем отправилась с ленчем к отцу в поле. Ей никогда не забыть, как он спрыгнул с трактора и поставил ногу на гусеницы, наливая лимонад из термоса.

Вопросы посыпались из нее, прежде чем она смогла обдумать их. "Мама оставила нас потому, что больше не любит?" - "Что ты, Свистелка! Уверен, она любит тебя". - "Она вернется когда-нибудь?" - "Не знаю! Не спрашивай меня о таких вещах. Я самый разнесчастный человек в мире - вот и все, что я могу сказать".

Эбби вынесла в тот день ценный урок: люди не расскажут о боли, терзающей их, пока не будут к этому готовы.

Она вообразила, что с Джеком происходит нечто подобное.

Но я никогда ее не прощу, подумала Эбби внезапно, сминая бумагу и бросая в мусорное ведро, потому что она принесла нас в жертву своей прихоти. Цепляясь друг за друга, мы выросли, но чувство неуверенности поселилось в нас навсегда. Я больше всего на свете хочу любить Джека, но не знаю, смогу ли. И это тоже ее вина.

Эбби уже давно поклялась, что, в отличие от матери, сумеет любить терпеливо и без всяких условий. Но эта размолвка с Джеком пробудила все ее старые страхи. Что, если побег матери эмоционально отразился на ней? Что, если она не способна любить мужчину по-настоящему?

Но, несмотря на все сомнения, Эбби твердо знала: когда Джек будет готов открыться, она выслушает его с сочувствием. А пока надо набраться терпения и ждать.

Это малая цена за все, что он дал ей.

Они погрузились в привычные ежедневные занятия. Эбби хлопотала в конторе, Джек отрабатывал свою норму. Часа четыре в день они проводили вместе.

- Погляди. Что ты думаешь? - Джек развернул бордюрную полосу.

Эбби обернулась и замерла, очарованная прихотливым золотым узором, змеившимся по ленте.

- Потрясающе!

- Думаешь? Не слишком вызывающе для столовой?

- В самый раз.

Он оттолкнул кучу писем к запечатанным банкам с краской.

- Похоже, снова придется пригласить работников.

Она тряхнула головой, глядя на беспорядок, царивший на столе. Образцы обоев, покрытий, линолеума и кафеля, обрезки материи. Натюрморт довершали кисть и малярный поднос, красовавшиеся на груде почты за неделю.