Нора Робертс - Вечные сны о любви

— С удовольствием, — сказала она и положила руки ему на плечи.

Они вальсировали в большом зале, среди покачивающего пламени свечей и аромата роз, которые цвели повсюду. Двери и окна были распахнуты, впуская свет луны, звезд и благоухание ночи.

Охваченная трепетом, Кейлин откинула голову и позволила ему стремительно нести себя в волнующих звуках.

— Чудесно! Все просто замечательно. Откуда ты знаешь, как танцевать вальс? Ведь в твое время вальса еще не было.

— Я вижу сны. В них я наблюдаю, как движется мир, и из снов я беру то, что мне нравится больше всего. В снах я танцевал с тобой, Кейлин. Ты не помнишь?

— Нет, — прошептала она. — Я не вижу снов. А если и вижу, то не помню их. Но этот я не забуду. — Она улыбнулась ему. — Никогда.

— Ты счастлива?

— Я никогда в жизни не была так счастлива. — Ее рука поднялась с его плеча, вдоль шеи и остановилась на щеке. Синева глаз потемнела. — Флинн.

— Вино, — сказал он, почувствовав новый приступ нетерпения. — Ты хочешь вина?

— Нет. — Музыка продолжала нарастать, пока они стояли. — Я не хочу вина.

— Тогда мы поужинаем.

— Нет. — Ее рука скользнула и обхватила его затылок. — Ужинать я тоже не хочу, — тихо сказала она и притянула его губы к своим. — Хочу тебя, — прошептала она. — Только тебя.

— Кейлин. — Он мечтал ухаживать за ней, очаровать ее. Соблазнить. Сейчас она все это сделала с ним. — Я не хочу торопить тебя.

— Я ждала так долго, даже не зная об этом. У меня никогда не было мужчины. Сейчас я думаю, и не могло быть никого, кроме тебя. Покажи мне, что значит принадлежать.

— Женщины, к которым я прикасался, ничего не значат. Они лишь тени рядом с тобой, Кейлин. А это, — сказал он и поднял ее на руки, — реальность.

Он понес ее сквозь музыку и свет свечей, вверх по большой лестнице. Она чувствовала его руки, биение его сердца, словно плыла на волнах счастья.

— Вот здесь я видел тебя во сне ночью. — Он вошел в свою спальню, где стояла кровать, покрытая красным шелком и лепестками красных роз, где пылали свечи и приглушенно горел камин. — И здесь я буду любить тебя в первый раз. Плоть к плоти.

Он поставил ее на ноги.

— Я не сделаю тебе плохого, могу обещать это. Я дам тебе только наслаждение.

— Я не боюсь.

— Тогда будь со мной. — Он взял ее лицо в руки, прижал губы к ее губам.

В снах было желание и отзвуки ощущений. Здесь и сейчас, когда туман снов развеялся, было намного больше.

Нежно, так нежно его рот пил из ее рта. Тепло и желание. С трепетом и наслаждением его руки ласкали ее тело. Нежные и соблазнительные. Когда она задрожала, он успокоил ее, шепча ее имя и обещания. Он спустил платье с ее плеч, покрыл поцелуями изгиб шеи. И затрепетал от ее вкуса и аромата.

— Позволь мне теперь увидеть тебя, любимая Кейлин. — Он целовал, едва касаясь ее, медленно и осторожно снимая платье. Когда оно уплыло к ее ногам, он отступил, удовлетворенный.

В ней не было застенчивости. Жар, который поднимался и рдел на ее коже, выдавал ожидание. Дрожь, которая плясала в ее теле, была восторгом, когда его взгляд закончил свое путешествие по ней и его глаза остановились на ее глазах.

Он протянул руку, начал ласкать изгиб груди, давая возможность воспринять ощущение и ей, и себе. Когда его пальцы стали опускаться ниже, он почувствовал, как она вздрагивает при его прикосновении.

Она потянулась к нему, и движения ее были не совсем уверенны, в то время как она расстегивала его рубашку. И когда она прикоснулась к нему, это было как освобождение.

— A ghra. — Он притянул ее к себе, прижал ее рот к своему, растворился в буре желаний, которая поднялась в нем. Руки его блуждали по ее телу, брали, искали большего, пока она, задыхаясь, не произнесла его имя.

Слишком быстро, слишком много. Да поможет ему Бог. Он с трудом сдержался, превозмогая биение крови, смягчил движения, обуздал грубое желание. Когда он снова поднял ее на руки, положил на кровать, его поцелуй был длинным, медленным и нежным.

Это то, подумала она, о чем пишут поэты. Именно из-за этого мужчина или женщина отвергает здравый смысл ради одной только возможности любить.

Это тепло, это наслаждение от ощущения тела другого человека рядом с твоим собственным. Этот дар сердца, и все вздохи и секреты, которые оно дарит.

Он дал ей наслаждение, как и обещал, целое море наслаждения, которое омывало ее медленными волнами. Она могла бы лежать, погруженная в него, целую вечность.

Она дала ему ощущение вкуса, прикосновения, и это ощущение смягчило боль. Он тянул и тянул время, наслаждался красотой, которую она дарила.