Кэй Мортинсен: Заманчивый мир

— Не поможешь снять туфли? — лукаво спросила она хриплым от волнения голосом.

Это должно было подстегнуть Манфредо. Эмили присела на краешек стоящего в беседке столика и, ощущая приятную дрожь во всем теле, вытянула еще обутую ногу.

Словно в трансе Манфредо опустился на колени и стал осторожно снимать с нее туфли. Закончив, он снова встал, как будто не веря в то, что Эмили действительно готова отдаться ему.

Видя его нерешительность, Эмили запаниковала. Видно, придется соблазнять его и дальше, подумала она. Отстегнув от пояса чулки, она медленно сняла их, призывно глядя на Манфредо, после чего изящным жестом отбросила в сторону. Теперь она стояла перед ним почти нагая, не считая черных полупрозрачных трусиков, которые решила не снимать, оставив эту забаву для Манфредо.

— Люби меня, — шепнула она.

Манфредо не шелохнулся, но в глазах его загорелся огонек надежды. Тогда Эмили протянула к нему обе руки и притянула к себе.

— Я хочу от тебя ребенка, — твердо сказала она, ластясь к нему всем телом. — Я люблю тебя, Манфредо, и знаю, что ты не изменял мне. Прости, что сомневалась в твоей порядочности, но я видела вас с Эугенией собственными глазами… Только что я была на веранде и невольно подслушала ваш разговор. Прости меня, пожалуйста! Я так виновата перед тобой, Манфредо!..

— Эмили, милая! — вскричал он, заключая ее в объятия. — Конечно, я тебя простил! Мне тоже казалось, что ты меня обманываешь, но это все из-за прошлого опыта с первой женой… Любовь моя! Мне уже стало казаться, что мы потеряли друг друга навсегда…

Эмили подняла заплаканное лицо.

— Я так тебя люблю! Без тебя мне и жизнь не мила.

— Мне без тебя тоже! Не плачь, пожалуйста, не надо, — взмолился он, ловя губами ее слезы. — Теперь все будет хорошо. Знаешь, а ведь я влюбился в тебя с первого взгляда. Правда, сначала мне казалось, что ты нужна мне лишь для того, чтобы получить наследника, но потом… Когда в Лондоне ты сказала, что нам пора расстаться, я вдруг осознал всю бессмысленность существования вдали от тебя… И понял, что люблю, что хочу беречь и лелеять тебя, быть частью твоей жизни. Когда мы расставались, я чувствовал себя так, будто мне чего-то не хватает. Я был от тебя без ума! И никакие попытки остановиться не помогли, Эмили! Сейчас мне кажется, я люблю тебя еще сильнее. Я люблю тебя больше всех на свете…

Слушая Манфредо, Эмили не забывала расстегивать пуговицы его рубашки.

— Я должна кое в чем признаться, — прошептала она.

— Что такое? — отозвался Манфредо, обняв ее крепче прежнего.

— Я всю жизнь мечтала удачно выйти замуж…

— Ну и?.. — Он перекрыл поток ее слов долгим поцелуем.

— И, — продолжила Эмили, когда Манфредо отпустил ее ненадолго, — родить много-много детишек…

— Ого! Это сколько же?

Она тихо застонала, когда Манфредо стал нежно поглаживать ее грудь.

— Ну хотя бы четверых…

Его рука остановилась.

— Четверых… Что ж, давай сейчас же приступим к делу!

Она закрыла глаза, и губы их встретились…

После того, как замерли последние стоны наслаждения и разгоряченные тела постепенно расслабились, Эмили и Манфредо молча любовались розовым закатом солнца. Оба знали, что для них это вовсе не конец, а лишь чудесное начало нового, счастливого будущего.