Дафна дю Морье - Улыбка фортуны

Мэри повернула холсты лицом к стене и продолжила изучать комнату. В ней было очень мало мебели и книг. Даже письменный стол выглядел так, будто им редко пользуются. Мэри постучала пальцами по его полированной поверхности, представив, как хозяин пишет за этим столом свои проповеди, и неожиданно открыла узкий ящик стола. Он был пуст, и ей стало неловко. Она уже готова была его закрыть, когда заметила, что бумага, которая выстилала ящик, с одного угла отогнута, а на обратной стороне что-то нарисовано. Она вытащила бумагу и всмотрелась. Это тоже был церковный интерьер. На скамьях сидели прихожане, а священник стоял за кафедрой. Приглядевшись внимательнее, она изумилась: на плечах прихожан красовались бараньи головы. Копыта были молитвенно сложены. Выражение на бараньих мордах было одинаковым — безнадежно идиотским. Священником был сам Френсис Дейви, себе он придал волчьи черты, и этот волк саркастически усмехался, глядя на собравшееся стадо.

Картинка была кощунственной и издевательской. Мэри быстро перевернула ее и закрыла ящик. Отойдя от стола, она снова села к огню. Это ее не касалось и должно было остаться на совести художника.

За дверью послышались шаги. Мэри быстро отодвинула кресло в тень: когда хозяин войдет в комнату, он не должен видеть выражения ее лица.

Священника почему-то долго не было. Мэри обернулась и вздрогнула: он стоял у нее за спиной. Она издала возглас удивления, и он приложил руку к груди.

— Извините меня, — сказал он, — вы не ожидали, что я вернусь так скоро и помешаю вашим размышлениям.

Мэри покачала головой. Священник осведомился о ее самочувствии, снял плащ и встал у огня.

— Вы что-нибудь ели? — спросил он.

Она ответила отрицательно.

— Если вы достаточно отдохнули, накройте, пожалуйста, на стол и принесите поднос с кухни, — сказал Френсис Дейви. — Ханна нам все приготовила, и мы не будем ее беспокоить. Что касается меня, мне придется кое-что записать, вы не возражаете?

Мэри старалась не смотреть ему в лицо, когда накрывала на стол. Краем глаза она заметила, что холсты убраны. На столе появились бумаги и письма. Часть из них он сжег — пепел лежал поверх торфа в камине.

Они сели за стол. Мэри разрезала холодный пирог.

— Странно, почему Мэри Йеллан не спрашивает, чем я занимался сегодня, — сказал священник, улыбнувшись.

— Меня это не касается, — покраснев, робко ответила она.

— Вы не правы, — возразил Френсис Дейви. — Я занимался вашими делами. Ведь вы просили меня помочь, не так ли?

Мэри стало неловко.

— Простите меня, я еще не поблагодарила вас ни за ваш приезд в «Джамайку-Инн», ни за ночлег. Вы, наверное, сочли меня неблагодарной?

— Я никогда этого не скажу, что вы. Я только удивляюсь вашей невозмутимости. Вы заснули в четыре утра, а сейчас уже семь вечера. Прошло столько времени — и жизнь наша не стоит на месте. Моя гнедая лошадь хромает, и я не мог ею воспользоваться. Пришлось ехать на старой кляче. Она еле доползла до «Джамайки-Инн», а потом и до Норт-Хилла.

— Вы были в Норт-Хилле?

— Мистер Бассет пригласил меня позавтракать. Там собралось восемь или десять человек. Каждый хотел перекричать соседа. Впрочем, в одном все были едины: убийце вашего дяди недолго осталось гулять на свободе.

— Мистер Бассет кого-нибудь подозревает? — насторожилась Мэри.

— Мистер Бассет готов подозревать даже себя. Он собирается допросить всех жителей в радиусе десяти миль, всех подозрительных личностей, которые не ночевали дома. Понадобится неделя или больше, чтобы выяснить правду о каждом из них, но мистер Бассет не сдается.

— А что они сделали с… с моей тетей?

— Их обоих утром отвезли в Норт-Хилл, где они будут похоронены. Все улажено, и вам не надо беспокоиться.

— А бродяга? Его не отпустили?

— Разумеется, нет, он сидит под замком, изрыгая проклятия. Я о нем и не думаю. Вы, полагаю, тоже.

— Что вы имеете в виду? — спросила Мэри.

— Я слышал от Ричардса, что вы этого несчастного подозреваете в убийстве? Жаль, но запертая комната доказывает его невиновность. А признайтесь, из него получился бы отличный козел отпущения, и мы бы избавились от дальнейших забот.

Священник продолжал с аппетитом поглощать свой ужин, но Мэри даже не притронулась к еде.

— А чем бродяга вызвал у вас такую сильную неприязнь? — спросил Френсис Дейви.

— Однажды он напал на меня.

— Я так и думал. Это на него похоже. Вы, конечно, дали ему отпор?

— Да, кажется, я даже его поранила.