Мэрилин Герр - Дыхание весны

— Дженни, ты опоздаешь в лагерь! Собирайся быстрее! Хоть раз она была рада своему безумному расписанию.

Как думать о романах, когда столько работы!

По вечерам тоска возвращалась и брала свое. Когда Дженни куда-нибудь убегала, тишина сводила Лару с ума. Невозможно было выносить одиночество в долгие благоухающие августовские сумерки.

Вздыхая, Лара крутила в руках засохший стебелек. Она поймала себя на том, что смотрит в сторону дома Митча.

По ночам было еще тяжелее. Часто, не в силах заснуть, она до полночи смотрела, как ветер колышет край простыни, и тосковала по спокойствию в объятиях Митча.

Однажды в среду утром, в конце месяца, она подъезжала к дому. Митч стоял возле ее почтового ящика. Лара притормозила и опустила стекло.

— Привет, — сказал он.

— Привет.

Лара любила этот голос, что бы он ни говорил.

— Давненько тебя не было видно, — осторожно начала она.

— Правда. А как дела у вас с Джен?

— Хорошо. Она подросла еще на пару сантиметров. Вся одежда стала мала.

Лара вцепилась в руль, чтобы не броситься к Митчу. Темные, глубокие глаза говорили о любви. Как пробить стену, которую он возвел между ними?

— Я оставил тебе записку. Думаю, ты должна быть в курсе.

— В курсе чего?

— Я уезжаю порыбачить на пару недель.

— Далеко?

— На север штата, к моим старым приятелям. Я написал адреса и телефоны на всякий случай. Мало ли что…

Митч вынул из облезлого алюминиевого ящика письмо и отдал Ларе. Казалось, когда их руки соприкоснулись, между ними пробежала искра.

— Все еще намерен продать ферму?

Он неохотно кивнул, водя носком ботинка по мягкой земле.

— Наверное, мне пора все рассказать Дженни. — Бесцветный голос был полон горя и отчаяния.

— Я сам поговорю с ней, когда вернусь. — Митч постарался скрыть свои чувства под маской равнодушия.

Их связывало очень многое. Они были соседями, товарищами, близкими друзьями и любовниками, но так и не научились доверию. Как же объяснить Митчу, что на земле существуют искренняя любовь и преданность?

Лара убрала письмо в сумку и вырулила на дорогу:

— Счастливого тебе пути.

Митч помахал на прощание рукой и пошел к дому, унося с собой ее сердце.

Перебрав в уме тысячи способов, Лара решила просто рассказать Дженни правду. Девочка сидела на ковре в гостиной, играя с котом в веревочку.

Лара нервно теребила воротничок.

— Дженни, — неуверенно начала она, — я считаю, тебе лучше все знать. Митч решил продать ферму.

Веревочка замерла в руках ребенка.

— Продать? Когда?

— Я не думаю, что он уже ищет покупателя. Возможно, начнет в октябре, после Дня города.

Смогла ли она говорить твердо и невозмутимо? Сумела ли успокоить встревоженную дочурку? Сердце Лары взволнованно колотилось.

Дженни сжала зубы, личико ее побелело.

— Это отвратительно, мама!

— Да, мне тоже плохо.

— Почему вы не поженились? Мы смогли бы жить все вместе.

— Дженни, родная, брак — это очень сложная вещь… Двое должны любить друг друга.

— Но вы любите! У вас лица светятся, когда вы вместе.

— Дженни, брак — это не просто! — отрезала Лара.

Девочка обиженно умолкла.

На письменном столе в своем кабинете Лара разложила материалы для шести цветочных композиций, но мысли ее витали далеко от работы.

Митч, где он теперь? Сидит в тени какого-нибудь дерева или бродит меж густых зарослей. Его не было уже неделю. Лара едва могла выносить разлуку. Неужели каждый день превратится в пытку, когда им с Дженни все же придется покинуть ферму?

Лара взглянула на свои дрожащие пальцы. Нечаянно она смяла несколько сухих роз. Вздохнув, взяла другие цветы и снова попыталась закончить работу. Шершавые листья напомнили о небритом лице Митча после трудного дня, его сильных загрубевших от работы руках, груди…

Отшвырнув цветы, Лара подошла к окну. Сентябрьский воздух пах желудями и геранью. Ее охватила безысходная грусть. Каждый звук, цвет, запах напоминал о Митче! Кроме Дженни, он был единственным по-настоящему дорогим для нее человеком.

И он собрался покинуть ее навсегда.

Митч перевернулся на спину. Постель была по крайней мере на десять сантиметров короче, чем требовалось для человека его роста. Чак и Эд лежали поблизости, храпя после шести банок пива. Где-то внутри гнилой хижины обитали мыши. Они шныряли всюду, не боясь даже перебегать через спящих людей.

Митч крепко выругался.

Прежде он очень любил такие поездки. Что же изменилось? За долгую бессонную ночь Митч сумел найти ответ на этот вопрос. Жизнь без Лары Уэстон стала серой и бессмысленной. Даже в темноте он с легкостью мог представить ее фиалковые глаза, пышные волосы, нежную, душистую кожу.