Франсуаза Легран - Французский псевдоним

Настя что было сил изворачивалась, когда вдруг почувствовала, как в бок ей уперлось что-то тупое и твердое.

— Не шевелись, — глухо задышал ей в ухо убийца. — У меня оружие.

Настя замерла. Мужчина скинул наконец с себя покрывало и теперь возвышался над ней, спиной к открытой входной двери. В руке он держал направленный на Настю пистолет. Девушка оцепенела.

— Я Шарль Норбер, — прорычал мужчина, — впрочем, тебе ли этого не знать. Ты же украла мою жизнь да еще посмела оболгать меня в своей паршивой книжонке. Уж не знаю, как ты раскопала всю историю, ты ж тогда должна была быть совсем девчонкой. Но ты ничего не поняла. — Он вдруг всхлипнул, и пистолет в его руке дрогнул. Настя вжалась в пол, желая в буквальном смысле провалиться на этом месте. — Ты ничего не поняла. Я никогда не испытывал вины перед этой мразью, моим братом. Он был сущим демоном, я всегда хотел убить его. Он мучил меня и мою жену всю свою никчемную жизнь. А Николетта еще назвала меня зверем. Это Пьер был животным. А ты что писала? «Темная сторона»? Нет, он не был моей «темной стороной», он был моим адом. Я ненавидел его и убил бы рано или поздно. А теперь по твоей вине все эти людишки видят в нем всемогущего злодея, который якобы управлял мною как марионеткой, которую дергают за ниточки. Я бы и в полицию не заявлял о том, что убил эту мразь, если бы не Николетта, моя жена. — Он провел ладонью с короткими узловатыми пальцами по лицу. — А ты, что ты сделала из моей жизни!? Ты изуродовала ее, выставила на всеобщее посмешище. Я прочитал твою писанину еще в тюрьме… Я поклялся себе достать тебя, чего бы мне это ни стоило. Я сбежал, чтобы поквитаться с тобой. После этого пусть меня сажают обратно! — Норбер засмеялся глухим каркающим смехом.

Каждой клеточкой тела Настя чувствовала, как дрожит его палец на курке. Норбер поднял пистолет. Настя зажмурилась, сжавшись в комок. И вдруг, словно повинуясь чьей-то команде, она резко выпрямила ноги, ударив Норбера под колено. Тот издал звук, похожий на рык, и пошатнулся. В ту же секунду Настя вскочила и кинулась на мощное тело, преграждающее ей дорогу к двери. Она уже была почти на пороге, когда Норбер схватил ее за волосы и резко дернул назад. Закричав от боли, Настя развернулась и что было сил ударила убийцу кулачком в лицо. Удар получился слабым, но и секундного замешательства Норбера было достаточно, чтобы девушка снова ринулась к двери. В этот момент грянул выстрел. Метнувшись в сторону, Настя бросилась к спальне, надеясь укрыться там. Следующий выстрел заставил ее упасть ничком на пороге комнаты.

А затем раздался грохот, звон бьющегося стекла, и Настя почувствовала, как что-то тяжелое рухнуло возле нее на пороге спальни. Она осторожно приоткрыла глаза. Рядом с ней лежал Норбер. Голова его была как-то неестественно повернута, волосы на затылке постепенно становились мокрыми от бурой крови. Настя попыталась пошевелиться, вокруг нее все было усыпано осколками напольной вазы, что стояла в холле у двери. Настя неловко села.

Прямо перед ней стояла секретарша Кристиана — Николь. Пальцы девушки были в крови, она тяжело дышала.

— Я пыталась все рассказать вам… — Голос Николь дрогнул, и она осела на пол рядом с Норбером, закрыв лицо руками.

— Что? — едва слышно выдохнула Настя.

— Это мой отец, — произнесла Николь, кивнув на распростершегося на полу Шарля. — Мое имя — Николь Норбер.

— Так вы… — Настя не знала, что сказать.

— Все это время я пыталась предупредить вас об опасности. Отец сбежал из тюремной клиники несколько дней назад и явился ко мне, попросил, чтобы я спрятала его ненадолго… А потом он уедет из Парижа. Я ему поверила, — вздохнула Николь. — Потом я услышала, как вы с Кристианом говорите о записках, и поняла, что отец вовсе не собирается никуда уезжать, что он собирается расправиться с вами. Я рассказала Кристиану, что отец сбежал и преследует вас, он пообещал принять меры. Но, увидев сегодняшнее письмо, я решила, что буду сама следить за отцом, вот и приехала сюда. Как видите, не зря.

— Вы спасли мне жизнь, Николь. Я не знаю… — Настя запнулась.

— Молчите. Я ненавидела вас. Вас и Кристиана, — заговорила Николь глухим голосом. — Достаточно сказать, что у нас с ним все было кончено с того момента, когда вышла эта ваша книга. Ведь это я рассказала ему историю своей семьи. А он открыл мою тайну вам. То, что было моей трагедией, стало для вас средством наживы, источником славы. То, что было моей вечной болью, то, что я всегда скрывала, стесняясь собственной фамилии, вы рассказали всем. Я хотела отомстить Кристиану и вам, потому и продолжала у него работать. Но когда вернулся отец, мне стало страшно. Он был невменяем, готов на все. А я не хотела новой крови, наша семья и так утопает в ней…