Дина Аллен: Слезы ангела

Она взяла чашку и отпила маленький глоток горячего ароматного чая, наслаждаясь тем, как по телу растекается блаженное тепло, придавая ей бодрость. Казалось, никогда в жизни она не пила ничего восхитительнее.

Сюзан снова оглядела кухню. Стивен подметал пол, сложив разбросанные кастрюли и сковороды горкой на столике возле мойки.

— Вам не обязательно это делать, — проговорила она. — Я и сама могу со всем управиться. — Ей было неприятно, что чужой человек хозяйничает в ее кухне.

— Мы оба знаем, что сегодня вам не до уборки.

Сюзан не нашлась чем возразить.

— А что они искали? — поинтересовался Стивен, не переставая орудовать веником.

Сюзан растерялась. Ей было отлично известно, что нужно людям, вломившимся в ее дом, но рассказать об этом — ни своему спасителю, ни кому-либо еще — она не могла. Лучше ему ничего не знать. Достаточно с него и тех неприятностей, которые он уже получил, ворвавшись к ней в дом.

— В последнее время в наших краях развелось много грабителей, — сказала она первое, что пришло на ум.

Наклонившись, она принялась поправлять повязку на колене. Пауза затянулась до неловкости. Когда Сюзан наконец подняла глаза на своего собеседника, она тут же пожалела об этом: по его вопросительному взгляду было ясно — он знает, что она говорит неправду.

Закончив подметать пол, Стивен сгреб мусор в одну большую кучу и вывалил ее в мусорное ведро.

— Куда все это убрать?

Сюзан хотела запротестовать, но не смогла выдавить из себя ни слова, поэтому только беспомощно махнула рукой.

— Понимаю, вы хотите сказать, что мне не следует этого делать, — пояснил ее жест Стивен. В глазах его заиграли озорные искорки, и напряжение, возникшее между ними, начало спадать. От его дружелюбия на душе у Сюзан стало спокойнее, она даже изобразила какое-то подобие улыбки.

— Все кастрюли и сковородки хранятся там. — Она указала на шкафчик возле плиты.

Стивену, казалось, было необходимо постоянно что-то делать, словно его могучая энергия настоятельно требовала выхода. Под темно-синим свитером перекатывались мощные бицепсы, когда он ставил кастрюли на полку, а выцветшие джинсы обтягивали его бедра до одури… сексапильно. Сюзан не смогла подобрать другого слова к увиденному. В ту секунду, когда эта мысль посетила ее голову, Стивен неожиданно обернулся, и она почувствовала, как румянец заливает ее щеки.

— Консервы, должно быть, хранятся здесь? — кивнул он на закрытую дверь кладовки.

Держа в охапке большую груду консервных банок, он выглядел как-то по-особому деловито, органично вписываясь в кухонный интерьер. Но Сюзан выкинула эту мысль из головы.

— Если там найдется место, — сказала она. — А остальные можно на верхнюю полку, над посудой.

Тетушка Нэнси перестроила кухню за несколько лет до того, как болезнь приковала ее к постели. Не желая платить работникам баснословные деньги за то, чтобы они заново перебрали кладку в старой кладовке, она велела им отделить стеной заднюю часть кухни вместе с дверью, ведущей в подвал, и устроила там кладовую, которая была хоть и не так велика, но позволяла нормально вести хозяйство.

К тому времени, как Стивен закончил приводить в порядок кухню, боль в колене Сюзан немного утихла и стала терпимой. Опухоль тоже постепенно спадала.

Только сейчас Сюзан обратила внимание, каким высоким был ее неожиданный гость. Даже встань она рядом с ним, он все равно возвышался бы над ней не меньше чем на восемь дюймов. Смешно было сравнивать с ним Генри. При своих пяти футах восьми дюймах Сюзан уступала бывшему мужу лишь один дюйм. И, тем не менее, даже в том, как Стивен двигался по кухне, она постоянно улавливала какие-то знакомые черты. Точно так же, как Генри, он, когда что-то его удивляло, непроизвольно поднимал правую бровь. Разница состояла лишь в том, что Генри никогда не стал бы возиться с кастрюлями и сковородками. Вместо этого на следующий день он просто вызвал бы работника из фирмы коммунальных услуг. И никогда, никогда он не смог бы понять, какой несчастной и обездоленной чувствовала себя Сюзан при виде перевернутого вверх дном родного дома.

— Уцелело не так уж много тарелок, — вывел ее из задумчивости голос Стивена. — Я насчитал всего пять.

При этих словах у Сюзан комок подступил к горлу. Только пять тарелок из двенадцати сохранилось от любимого маминого лиможского сервиза.

— Куда мне их положить? — Серо-голубые глаза светились пониманием.