Пегги Уэбб: Шалунья из Салтильо

Кейт Мидленд припарковала свой старенький автомобиль перед неуклюже растянувшимся старинным домом и весело улыбнулась дочери.

— Ну, вот мы и приехали, Джейн.

Она произнесла это весело и нежно, стараясь скрыть нервную дрожь. Джейн робко улыбнулась.

— Мне нравятся здесь эти деревья, мама.

— Молодец. Не робей.

Кейт выпрыгнула из машины и принялась выгружать чемоданы.

Не столько ради того, чтобы поднять свое упавшее настроение поддерживала она бодрый тон беседы, сколько ради того, чтобы приободрить дочь.

— Возьми маленькую коробку с заднего сиденья и иди за мной. Ты только взгляни на этот изумительный двор. Ты когда-нибудь видела столько цветов? А сколько места теперь будет у твоих животных!

Джейн поставила коробку на крыльцо и присела рядом, подперев подбородок грязными ручонками. Она посмотрела на мать печальными глазами.

— Я скучаю по своим друзьям. У меня ведь нет здесь друзей.

Кейт поставила чемоданы и села к Джейн, крепко обняв ее худые плечики.

— Я знаю, что ты скучаешь по своим друзьям. Я тоже скучаю по своим. Но у нас появятся новые. И еще у нас есть Мирта. Мы можем в любое время навещать ее.

При упоминании о любимой родственнице лицо Джейн прояснилось.

— А может, Мирта что-нибудь знает о моем новом классе?

Но при мысли о том, что там не будет никого из ее друзей, лицо девочки снова помрачнело.

— А что, если мне не поправится здесь? Мы вернемся домой в Билокси, если мне не понравится в школе?

— Нет, Джейн. Теперь наш дом здесь. Начнем все заново.

Она дотронулась до локонов Джейн, которые, как мед, переливались на солнце.

— Ты помнишь, как боялась, когда шла в первый класс, на первый урок танцев, как впервые играла в футбол?

Джейн кивнула.

— Милая, начинать всегда трудно, но я всегда буду с тобой. Мы вместе решим все твои проблемы.

— Я боюсь, мамочка.

— Иди сюда.

Кейт протянула руки, и Джейн крепко прижалась к матери.

— Я обниму тебя, и тебе сразу станет легче. А потом мы пойдем и съедим по огромному сливочному мороженому.

Кейт прижалась лицом к волосам дочери. «Мне тоже страшно, — думала она, — и Джо здесь нет, чтобы поддержать ее. Никого нет».

Она подставила лицо солнцу. «Кейт Мидленд, жалость к себе ничего не дает, — упрекнула она себя. — Пора оправиться от развода и все начать заново. Все забыть и чем-нибудь заняться. Теперь ты свободна и твоя жизнь будет такой, какой ты ее сама сделаешь».

Закончив эту «накачку», Кейт встала и посмотрела на город.

— Салтильо, вот я и здесь!

Бен Адамс смотрел на нахальную блондинку, которая разлеглась перед бульдозером.

— Вы стоите на пути прогресса, — сказал он.

— Я не стою, а лежу, мэр, — ответила Кейт Мидленд. — И я не сдвинусь с этого места, пока вы не прикажете рабочему отогнать бульдозер назад к муниципалитету.

Тонкая струйка пота выступила на лице, но Кейт скорее умрет, чем позволит себе вытереть лицо перед этим человеком.

Успех ее миссии зависел только от стойкости характера.

— А если я этого не сделаю? — в вопросе, который звучал обманчиво мягко, чувствовалась твердость. Бен имел представление о политических играх и сейчас не мог позволить, чтобы над ним взяла верх эта похожая на фею дама.

— Тогда я готова пожертвовать собой ради этого прекрасного дерева магнолии, — сказала Кейт.

Перебранка между мэром Салтильо и новенькой, появившейся в городе, вызвала всеобщее изумление у толпы, которая собралась понаблюдать за этим зрелищем. Они-то знали Бена Адамса.

Он-то крепкий орешек. С ним лучше быть поосторожнее.

Бен покачал головой и изобразил сожаление.

Какая потеря. Подняв руку, он дал знак бульдозеристу включить двигатель.

Кейт почувствовала, как под нею задрожала земля, но не пошевелилась. Скрестив руки на груди и не сходя с места, она по-прежнему упорствовала.

Вопреки всему, Бен почувствовал вдруг восхищение перед мужеством этой женщины. Выходит, он ее недооценил. А она не такая хрупкая, как кажется. Он неохотно подал знак, чтобы выключили двигатели.

Бен двинулся к ней так, чтобы этот устрашающий тактический ход помог ему сохранить преимущество. Он был уже совсем рядом и мог рассмотреть золотистые блики ее горящих глаз.