Пегги Уэбб - Шалунья из Салтильо

Она наступила на кошачий хвост, хватаясь в спешке за телефон. Бутс мяукнул и полетел на Джека, который тут же понесся вокруг стола. Джейн, спасаясь от них, вскочила на стул. В разгар этого бедлама вошла Мирта.

— Господи! Что здесь происходит?

— Мама выходит замуж.

Закрыв ладонью одно ухо, Кейт кричала в трубку:

— Что вы говорите? Я ничего не слышу из-за шума.

На другом конце провода Кассандра слышала вопли кота, лай собаки, оживленный разговор Мирты и Джейн. Ничто, связанное с Кейт, ее больше не удивляло.

— Я сказала, что мэра сегодня нет. Я думаю, он на рыбал… — Ей так и не удалось договорить.

— Спасибо, — прокричала Кейт. Она нажала на кнопку и быстро набрала другой номер. Бен снял трубку только после четвертого звонка, а Кейт, в ожидании услышать его голос, переминалась с ноги на ногу. Если она решила что-то сделать, то сделать это нужно было немедленно.

— Привет! — От его голоса по телу Кейт пробежала дрожь.

— Бен!

— Кейт! — Искренняя радость от того, что он слышал ее голос заставила почувствовать, как по телу разливается тепло.

— Я люблю тебя, Бен. Я еду.

— Подожди, Кэти, я сам приеду к тебе, — сказал он, но она уже так и не услышала его. Кейт положила трубку и направилась к двери.

Кейт побежала к машине и включила зажигание. Машина не заводилась. Сколько она ее ни уговаривала, старая развалина не двинулась с места. Кейт вылезла из машины и стала думать, что ей делать дальше. Она не могла взять машину Мирты, так как на ней уехал утром Уилли Боб. Оставалось единственное — красный блестящий подарок Бена.

Она подошла к дубу, вскочила на велосипед и поехала. Крутя педали, Кейт решила, что велосипед — подходящее транспортное средство. Подарок Бена стал колесницей любви. У Кейт кружилась от счастья голова, когда она выехала на гравием усыпанную дорогу, ведущую к озеру.

Какой-то грузовик обогнал ее, обдав гравием и пылью. Кейт свернула с дороги, вытерла пыль с лица. Снова крутя педали, она увидела впереди облако пыли, которое двигалось на нее.

«Это несется какая-то машина. Должно быть кто-то спешит», — отметила Кейт про себя. Но не свернула, потому что тоже очень спешила.

Кейт встретила этого несущегося дьявола на обочине дороги. В облаке пыли она узнала машину Бена. Скрипнули тормоза, дверь машины со стуком открылась, а красный велосипед упал на землю.

Кейт бросилась к Бену, обняла его.

— Бен… Бен… — повторяя его имя снова и снова, она пылкими поцелуями осыпала его лицо.

— Я по тебе очень соскучилась.

Бен прильнул к ней.

— Я думал, ты никогда не решишь, Кэти. — Его губы блуждали по ее лицу, вспоминая знакомые любимые черты.

— Это все твои подарки, Бен. — И это были последние ее слова.

Из канавы выпрыгнула жаба, но ничего интересного не увидев, кроме двух слившихся в единое целое людей, прыгнула назад в канаву.

Змея, переползавшая дорогу, незаметно проскользнула у ног Бена. Пара пересмешников прекратили щебет и долго глазели на них с дикой вишни. Но этой обнимающейся парочке было не до них, и птицы опять принялись петь.

А Кейт и Бен ни на что не обращали внимания. Ритуал любви, который они исполняли языками был единственным, к чему было приковано их внимание.

Они наслаждались друг другом, наверстывая упущенное, при этом извиняясь, давая обещания любви на будущее. Эти узы были слишком сладки. И когда бремя страсти стало совсем невыносимым, Бен отпустил Кейт. Он посмотрел в ее лицо и сказал:

— Если мы не прекратим это сейчас, я изнасилую будущего мэра прямо на дороге.

— Мне наплевать. Сделай это, Бен.

Он засмеялся.

— Я предпочел бы для этого домашнюю обстановку.

— Садись в машину, Кейт, пока я не передумал.

Он положил велосипед в машину и залез следом. Кейт свернулась калачиком в кожаном кресле. Дорога длилась десять минут, или десять часов, или десять дней, она не знала. Она вся была поглощена Беном. Все, что помнила — это внезапно появившийся дом, спальня и забвение.

В этом мире ничего не существовало, кроме их двоих и любви. Кейт переполняло пламя огня, краски радуг и музыка. Бен целовал ее всю, губами касаясь даже ее пят. Это навсегда врезалось в память. Забыв обо всем, они безумно, исступленно занимались любовью.

Кровать была их вселенной, а они — господствующими монархами. Ничто не происходило помимо их воли. В любви они были щедры, изобретательны и находчивы. Их вселенная расширилась так, что могла поглотить все чудеса света.

И когда они лежали на пыльных простынях, не нужно было никаких слов. Все уже сказано. Их души наполнились тишиной.