Пенни Джордан - Третий — не лишний

Это еще одна вещь, которая способствовала тому, что ее любовь к Саулу становилась все сильнее. Он понимал, почему для Жизель жизненно необходимо сконцентрировать благотворительную деятельность именно на детях. Все из-за гибели ее маленького брата. Ничто не способно вернуть его к жизни, и нельзя полностью заглушить вину, которую она испытывала. Жизель это прекрасно понимала. Но она все равно испытывала неукротимое желание помогать детям, в чью жизнь можно привнести хоть капельку добра.

Ради своего брата и детей, которых у нее никогда не будет.

Жизель оттолкнула кипу бумаг. Она работала в просторном помещении, которое Саул отдал ей. Холостяцкую библиотеку она превратила в двойной просторный офис, который теперь радовал их обоих.

Дети, которых у нее никогда не будет… Ради их же блага, ради их безопасности. Ради того, чтобы они с Саулом могли жить, не боясь, что их дети подвергнутся тем же испытаниям, которые они сами пережили в детстве. Главное — чтобы то, что преследовало ее так долго, не было им знакомо.

Преследовало? Была ли Жизель уверена, что этот страх и правда остался в прошлом? Конечно да. Саул подарил ей любовь. Он убеждал ее, что не нуждается в детях. А ее муж, помимо множества других достоинств, был человеком слова. Человеком, которому она могла доверять.

Жизель поднялась, смахивая слезы, которые застилали глаза. Почему же она плачет оттого, что имеет так много? Каждый раз, когда Жизель посещала детский центр, когда разговаривала или держала на руках какого-нибудь малыша, ей безумно хотелось прижать к груди ребенка Саула, которого не было и не могло быть…

Телефон Жизель зазвонил. Она взглянула на экран и улыбнулась, поняв, что звонит муж.

— Я ненадолго, — сообщил он. — Просто хочу убедиться, что ты в порядке.

— Я в порядке, а ты как? — с беспокойством спросила она.

— Я потихоньку разбираюсь в делах, так что, думаю, скоро вернусь.

— Я соскучилась, — надув губки, по-детски пролепетала Жизель.

— Я тоже, — засмеявшись, ответил он.

Отключив телефон, Жизель решила, что, как только все проблемы будут решены, им с Саулом стоит выкроить несколько дней отдыха. Не только для того, чтобы наверстать время, которое им не было суждено провести в тропическом раю, но и для того, чтобы ее муж мог спокойно, не на глазах у всех, оплакать своего кузена.

Саул уставился в окно отеля в Москве. Обещание, которое Альдо на смертном одре вынудил его дать, не давало покоя и тяжелой ношей давило на душу. Править Ареццио Саул никогда не хотел. Он радовался, что такая честь выпала Альдо, а не ему. Он обожал ту жизнь, которую вел вместе с Жизель. И знал, что Жизель тоже это нравится. Саул понимал, что потеря родителей, одинокое и не слишком радостное детство заложили в них обоих уверенность в том, что они ничего не значили, что их не любили. И это сблизило их, впрочем, как и общие дела. Последний год он и Жизель были сфокусированы на собственной любви и на своих обязательствах перед этой любовью.

Теперь же ему придется иметь дело с другим своим обязательством. Обязательством, которое в корне изменит их жизнь. Оно навяжет им все требования, которые идут рука об руку с властью. Саул станет следующим в династической цепи, примет власть, передающуюся от отца к сыну поколение за поколением.

Он будет рад покинуть Россию, и не только потому, что скучает по Жизель. Поведение бизнес-партнеров отца Наташи оставило горький привкус. Саул заметил на встречах с представителями власти, что они разделяют его сомнения по поводу методов, с помощью которых Иван Петрановачев быстро нажил состояние.

На шее Наташи в момент гибели было ожерелье, принадлежавшее последней императрице. Такой реликвии место в музее. И все же Иван каким-то образом завладел им. Саул передал ожерелье российским властям. Оно уже давно было проклято, если вспомнить судьбу императрицы. Саул улыбнулся, представляя реакцию Жизель, когда он сообщит ей, что ожерелье стоит как маленькое королевство. Она тут же предложила бы отдать все вырученные деньги на благотворительность.

Жизель… Саул ощутил приступ непреодолимого желания быть с ней. Обнимать ее, чувствовать, как ее руки обнимают его, когда они занимаются любовью.

Признаков траура становилось все больше по мере приближения к дворцу: черные флаги и портреты Альдо были прикреплены почти на каждом фонарном столбе, свисали из окон. От их вида у Жизель в горле застрял ком. Она повернулась к Саулу, чтобы поделиться переполнявшими ее эмоциями, но тут же осеклась.