Мэрил Хэнкс - Влюбленная мстительница

В полном смятении она машинально открыла дверцы шкафа, нашла полотенца, мыло, шампунь, зубные щетки и пасту. Принимая душ, она решала, что же делать дальше. Чего от нее ждет Освальд? Конечно, борьбы. Так должна ли она подыгрывать ему?

Он великолепный тактик. Если она будет нервничать, это даст ему все возможные преимущества и уменьшит ее шансы сохранить контроль над ситуацией. А ей это нужно сейчас больше всего на свете. Стоит только потерять голову, и она окажется в его власти.

Так, может, сделать вид, что она согласна с его решением, и держаться холодно-отстраненно, игнорируя его близость? И мысль о Саманте должна ей помочь в этом. Еще как помочь!

Вспомнив, что ночная рубашка осталась в чемодане, а тот в спальне, Белинда завернулась в полотенце и осторожно выглянула. Спальня была пуста.

Дверь в гостиную стояла приоткрытой, но там тоже никого не было. Белинда поняла, что Освальд просто пошел в другую ванную, и бросилась к чемодану. Быстро вытащила тонкую шелковую рубашку, которую Марта подарила ей на позапрошлое Рождество, и как раз собиралась надеть ее, как вошел Освальд в коротком халате с еще мокрыми после душа волосами.

Она начала неловко просовывать руку, но запуталась в тонких бретельках и вдруг с ужасом ощутила, что полотенце вот-вот упадет.

Понаблюдав за ее отчаянной борьбой, Освальд сказал:

— Давай помогу.

Но Белинда оттолкнула его руку и прижала к груди полотенце, пытаясь справиться с сорочкой.

— Отпусти лучше полотенце, а то задушишься.

Но она-то знала, что в эту минуту предпочла бы именно такой выход, поэтому стиснула зубы и прошипела:

— Уходи. Оставь меня в покое.

К ее удивлению, Освальд не стал спорить, а спокойно повернулся и вышел, затворив за собой дверь.

Белинда с удивлением обнаружила, что чувствует себя разочарованной, — и немедленно разозлилась. Быстро приведя себя в порядок и не зная, что и думать, она только-только легла в постель, как раздался деликатный стук в дверь.

— Все в порядке? — спросил Освальд, заглядывая.

— Да, спасибо, — чопорно отозвалась она.

С небрежно-беззаботным видом он вошел в спальню, подошел к ее половине кровати и сел на край.

— Что… что ты делаешь? — подскочив, испуганно воскликнула Белинда.

— Не надо паниковать.

— Я не паникую.

— Странно, а очень похоже, что паникуешь.

— Ты же сказал, что будешь спать на своей половине кровати.

— Я передумал, — спокойно ответил Освальд и расхохотался, увидев, как широко открылись ее глаза. — Видела бы ты себя сейчас!

— Ты — свинья, грязная скотина! — прохрипела она.

Он немедленно притворился обиженным.

— Не понимаю, почему надо оскорблять меня, когда я решил пойти тебе навстречу…

— Я не нуждаюсь, чтобы ты шел мне навстречу!

— Ладно, раз ты настаиваешь… Но мне только что показалось, что ты решительно не одобряешь мою идею спать в одной кровати, поэтому я решил переночевать сегодня на кушетке в гостиной. Но раз ты не хочешь, чтобы я ухо…

— Я хочу!

— Ну что ж, довольно недвусмысленно, хотя и нелестно. — И он поднялся с кровати.

Белинда, сцепив зубы, изо всех сил боролась с собой, чтобы не попросить его остаться. Освальд подошел к двери, взялся за ручку и тут внезапно повернулся.

— Ах да, я кое-что забыл. — И вернулся к постели.

— Что? — прошептала Белинда, чувствуя, что уже не в состоянии дышать.

— Ты еще не поцеловала меня перед сном.

— Но я не хочу целовать тебя.

— Ну-ну, разве так хорошо вести себя? И это когда я иду на то, чтобы ютиться на кушетке, лишь бы не искушать тебя.

Не обращая внимания на провокационное заявление, она в отчаянии повторила:

— Я не хочу целовать тебя!

— Ну, тогда ладно, — успокаивающе произнес Освальд, — тогда я тебя поцелую. И твоя совесть будет чиста. — И он улыбнулся.

Эта улыбка заставила Белинду позабыть обо всем на свете, кроме того, что каждая клеточка ее тела рвется к нему, жаждет его, мечтает о нем.

Он наклонился и поцеловал ее сочные губы. Нежно, осторожно, но чувственно. Она впивала его поцелуй, как умирающий от жажды упивается глотком живительной влаги.

Губы ее податливо приоткрылись, и он поцеловал ее второй раз — дольше, глубже, с большей страстью. Потом взял ее лицо обеими руками и начал осыпать поцелуями щеки, лоб, нос, подбородок, закрытые веки, длинные ресницы. Затем снова нашел губами ее губы, а руками — округлые груди, приподнял их ладонями и начал ласкать и гладить их, дразнить нежные соски сквозь прозрачную ткань.