Мэрил Хэнкс - Влюбленная мстительница

— Надеюсь, вас не беспокоит перспектива сидеть рядом со мной?

— Н-нет, конечно нет. Просто я удивлена.

— Я узнал, что мы летим в одно время, и приказал забронировать соседние кресла. Перелет довольно долгий, так что мысль о вас в качестве попутчика показалась мне довольно привлекательной. Надеюсь, вам тоже?

— Да, безусловно, — заверила его Белинда с самой обворожительной улыбкой.

И роскошь первого класса тоже была более чем привлекательной. Она привыкла летать эконом-классом, где непонятно, куда деть колени, невозможно ни повернуться, ни удобно устроиться.

Несмотря на возбуждение или скорее именно благодаря ему, она с трудом подавила зевок.

— Устали? — тут же спросил Фергюссон.

Да уж, от его внимания не ускользает решительно ничего.

— Я не очень хорошо спала прошлой ночью, — призналась она.

— Слишком перевозбудились?

— Наверное.

— Тогда почему бы вам не вздремнуть немного до ланча?

Но она покачала головой.

— Я часто засыпаю в машине или в автобусе, но в самолете — никогда.

Фергюссон снял пиджак, повесил его на плечики и спросил:

— Почему?

И Белинда неожиданно для себя сказала ему правду:

— Не могу до конца расслабиться. Не люблю летать. Мои старшая сестра и отец погибли в авиакатастрофе.

— О, мне очень жаль. Давно?

— Одиннадцать лет назад.

— А ваша мать?

— Она вскоре второй раз вышла замуж.

— Надеюсь, удачно?

— Сначала казалось, что да, но потом она бросила второго мужа и сбежала с другим. — Белинда поджала губы, потом холодно добавила, показывая, что не желает дальнейших расспросов: — У того оказалось больше денег. Он биржевой брокер из Нью-Йорка.

Фергюссон понял, что пора перестать задавать столь личные вопросы. Заметив, что она снова едва сдержала зевок, быстро откинул оба их сиденья и сказал:

— Время отдыха. — Он обнял ее за плечи и притянул ближе к себе. — Положите голову мне на плечо. Я позабочусь, чтобы вы были в полной безопасности.

На мгновение Белинда оцепенела — не дышала, не двигалась. Потом внезапно ощутила почти бесконтрольный приступ ярости, желание вырваться из его объятий и заорать: «Убери руки, грязная скотина!»

Но, вспомнив наставления Марты, послушалась его, поджала под себя ноги, как маленький ребенок, и замерла. Она лежала на груди заклятого врага, вдыхала мужественный запах его одеколона и ощущала его сильные мышцы.

— Расслабьтесь, — тихо шепнул он ей на ухо.

Бесполезно, подумала она, разве я смогу? Но спустя несколько минут усталость взяла свое и Белинда заснула…

Когда она открыла глаза, то не сразу поняла, где находится и кто это обнимает ее так крепко.

— Ну как, мисс Стэджерфорд, теперь лучше себя чувствуете? — спросил приятный мужской голос.

— Да, спасибо, намного, — пробормотала она, приходя в себя.

Заглянув в ее бездонные темные глаза, Фергюссон поинтересовался:

— Или я могу называть вас Белиндой?

— Да, пожалуйста, — машинально ответила полусонная женщина и попыталась выпрямиться.

С дразнящей улыбкой Освальд сообщил:

— Мне кажется, то, что я наблюдал за вами, пока вы спали, перевело наши отношения в более… ну, скажем, в более интимное русло.

Смущенная мыслью о том, что Освальд Фергюссон рассматривал ее спящую, Белинда поспешила отодвинуться.

Он спокойно убрал руку, поднял спинки кресел и сообщил:

— Вы, похоже, были совершенно без сил. Проспали почти два часа.

Она взглянула на часы, убедилась в справедливости его заявления и растерянно пробормотала:

— Простите… боюсь, из меня вышла неважная собеседница.

По правде говоря, он получил огромное удовольствие, держа ее в объятиях и глядя в спокойное лицо. Когда его старший брат Брайан женился и у него появился первый ребенок, он рассказывал, сколько ни с чем не сравнимого наслаждения они с женой получили, просто смотря на спящего малыша. Теперь Освальд прекрасно понимал, что Брайан имел в виду.

Рассматривая ее изумительные, блестящие, почти черные волосы, шелковистые брови и длинные ресницы, изящный контур щеки, гладкую кожу, он испытал яростное желание.

Но потом, когда ее лицо полностью расслабилось и уголки такого красивого рта чуть опустились, ему почудилось, будто Белинда давно забыла о том, что значит улыбаться и быть счастливой. Тогда он ощутил такую бесконечную нежность, что едва не прослезился.

И сейчас, видя ее искреннее огорчение, Фергюссон поспешно заявил:

— Вам не о чем беспокоиться, уверяю вас.