Дианна Тэлкот - Обновленная любовь

— Я вспоминаю этот первый год, как кошмар. — Она пожала плечами. — Мне нужно было то, чего он никогда не мог бы дать мне: стабильность, безопасность, собственный дом. Он говорил, что любит меня, а я оказалась наивной дурой, решившей, что этого достаточно.

— Ты что-то сурова по отношению к себе. Не дура, а просто молодая и неопытная женщина.

— Не надо меня утешать. — Кэтрин говорила, не щадя себя. — Все, что ему требовалось от меня, это секс и деньги, заработанные мной. Должен же был кто-то работать, пока он прохлаждался.

— Что ж, жизнь дает нам много шансов, а ты просто создана для лучшей жизни. Только не отворачивайся от этих возможностей.

— Я не могу рисковать, как это делаешь ты. И ставить под угрозу то, что уже имею.

— И чем же таким особенным ты рискуешь?

— Сыном.

Он помолчал, вспоминая, как Кэтрин отреагировала на его занятия охотой, как ругала за шальную езду.

— Никто и не просит от тебя такой жертвы.

— Пусть так. Но после всего того, что мне пришлось пережить, я боюсь малейшего риска.

Он молча кивнул.

Кэтрин поняла, что он вспоминает сына, и попросила:

— Расскажи мне о Крисе.

И тут же пожалела о своем любопытстве — в его глазах плескалась боль.

— Он был замечательным ребенком, — тихо начал Таннер. — Обожал бейсбол. У него почти все карточки были затерты — так он любил изучать и сравнивать результаты игроков.

— Правда?

— Угу. На них и прочесть-то что-либо было трудно. — Он рассеянно погладил руку Кэтрин. — Розыгрыши любил — просто жуть. Все время кого-то поддразнивал. Я был бы счастлив иметь полный дом таких детишек.

— Так за чем же дело было?

— Элен не тот тип женщины, которой это по плечу. Она страшно уставала, пока он был малышом. Пока его не отправили в подготовительный класс, мне многое приходилось делать самому. Она часто шутила, что готова завести еще детей только в том случае, если их будут приносить уже трехлетними или старше. — Он помолчал. — Мне даже кажется, что тем вечером, когда они возвращались из клиники, она только поэтому и врезалась в дерево. Была безумно усталой после всех этих стрессов из-за болезни Криса… Меня все время мучает вина… Лучше бы тогда за рулем оказался я…

— Не смей даже Думать об этом. Жизнь невозможно переделать в угоду нашим желаниям.

— Но эта мысль прочно поселилась в моем мозгу. После похорон Барб сказала, что если бы я взвалил на себя больше ответственности…

— Забудь. Выкинь из головы. Чего только не наговоришь от отчаяния и бессилия что-либо изменить. Ты и сам это прекрасно понимаешь.

Душа Кэтрин разрывалась от жалости к нему.

— Мне не следовало спрашивать, да? Но ты никогда о нем ничего не рассказывал, и в доме нет ни одной его фотографии…

Он убрал руку с ее плеча и полез в задний карман джинсов.

— Я ничего не рассказывал, потому что многие сразу начинают чувствовать себя неуютно после этого. А фотографии Элен разложила по альбомам. А я не захотел хоть что-то менять после ее смерти.

Он достал маленький альбомчик с фотографиями Криса.

— Вот это его последний школьный снимок, — показал он.

Кэтрин внимательно рассмотрела каждое фото.

— Он очень похож на тебя.

— Угу. Иногда я смотрю в зеркало на себя и вижу его щербатую улыбку или торчащий по утрам вихор. Ты — первая женщина, которая поняла мою тоску оставшегося одиноким отца. Остальные избегают таких тем как чумы.

Он положил фотографии на ночной столик.

— Как же так вышло, что никто не заполучил такой бриллиант в свои руки?

— Наверное, не нашлось смельчака, которого не смутил бы выводок детишек во дворе, — засмеялась Кэтрин.

— Ошибаешься. У тебя просто нет времени на кавалеров. Уж я-то знаю твой график, начиная с прибытия громогласной Хилари в шесть утра и до самого позднего вечера. Какая уж тут может быть личная жизнь?

— Больше тебе не придется мучиться из-за нашей ранней пташки. Мама Хилари ожидает двойню, и доктор велел ей уволиться с работы. Возможно, малышка больше не вернется под мое крылышко.

— Поэтому ты так рьяно принялась печатать?

— Частично поэтому. Когда селишься далеко от города, то труднее найти клиентов. В Лансинге предложений было столько, что многим приходилось отказывать.

— А теперь у тебя завелся сосед, сладить с которым сложнее, чем с семнадцатью малышами.

Она рассмеялась и начала медленно отодвигаться.

— Мне ли не знать этого? Уже поздно. Пожалуй, пора пожелать друг другу спокойной ночи.

Он снова притянул ее к себе.