— Расскажи, где ты была сегодня утром, — попросил он мягко. — Я хочу знать все подробности.
— Я побродила немного, потом села на скамейку. Ко мне подошла пожилая леди и заговорила. И пригласила к себе на чашку чая, — живо ответила Мелоди. — Она… она была очень добра.
— Я ей благодарен.
— Она рассказала мне историю своей жизни, как она потеряла нескольких младенцев, а потом у нее родился сын. И время очень быстро прошло. Я не сообразила. Мне кажется, она по-своему очень одинока.
Зик проницательно заметил:
— Как я понимаю, признания делали обе стороны. Ты рассказала ей о наших проблемах? — (Ее тронуло слово «наших». А ведь он мог сказать «твоих». Она кивнула.) — Это не осуждение, скорее замечание, — добавил он. — Ты готова четыре часа разговаривать со старой дамой о своих чувствах, но не хочешь поделиться ими со мной.
Мелоди не могла не принять вызов:
— Я не провела с ней четыре часа. Два, самое большее. Полтора, вероятно. И я говорила с тобой обо всем.
— Нет, Ди. Ты выдала мне список причин, почему считаешь невозможным остаться со мной, — ни одна из них, кстати, меня не убедила. На самом деле ты не можешь найти причину, по которой мы должны развестись, потому что таковой не существует. Я не сомневался, что мы должны быть вместе, и не раз говорил тебе об этом. Но ты мне не поверила, правда? И это после двух лет брака!
Ее глаза казались огромными на бледном лице.
— Я хотела верить. — Мелоди всхлипнула. — Честное слово, хотела. — Но глубинный инстинкт самосохранения не позволял ей поверить, что она — его «единственная женщина», как часто говорил Зик. Риск был слишком велик. Если бы Мелоди поверила ему, а потом что-то пошло не так, она бы этого не пережила. — Невозможно поверить, что такой человек, как ты, навсегда полюбил такую, как я, — прошептала она еле слышно.
Зик посмотрел ей в глаза:
— Что значит — такую, как ты? Ты красива, умна, ты уникальная, ты лучшая. И самое удивительное, чего я поначалу не мог себе объяснить: ты так же прекрасна внутренне, как и внешне. Когда я впервые увидел тебя… Ты опоздала на просмотр, помнишь? Я почувствовал к тебе физическое влечение. Ты танцевала так, будто растворилась в музыке. Эротичнее этого я ничего никогда не видел. Потом ты встала посреди сцены и не испугалась меня. Тебя не смутили мои вопросы. А потом я услышал, как ты объясняла другим девушкам, что опоздала из-за того, что у твоей старенькой соседки умер кот. Ты была для меня загадкой. И мне стоило большого труда убедить себя, что ты — настоящая.
— Я? — Ей было трудно поверить, что Зик говорит об ординарной, серенькой Мелоди Джеймс.
— Твоя мягкая, теплая душа… Против нее у меня нет оружия, — хрипло прошептал Зик. — Я растворяюсь в ней, она заставляет быть лучше, верить, что добро побеждает зло, что Санта-Клаус действительно существует и что розовый сад и счастье навек — где-то тут, рядом. Протяни руку и возьми. — Он улыбнулся. — Не смотри на меня так. Разве ты не знаешь, как сильно я люблю тебя?
«Нет, нет! Я понятия не имела».
— Конечно, знаю.
— Врунишка, — заметил он беззлобно. — Родная моя, ты входишь в мое сердце, как нож в теплое масло. Иногда я приходил в отчаяние оттого, что не могу сказать то же самое о себе. Но я — человек терпеливый.
Зик? Терпеливый?! У него много хороших качеств, но терпение не принадлежит к их числу. И он владеет ее сердцем. Всегда владел. Ее мысли, вероятно, отразились на лице, потому что он улыбнулся и сказал уже совершенно иным тоном:
— Ну, стараюсь быть терпеливым — с тобой, по крайней мере.
Он наклонил голову и поцеловал Мелоди в губы, потом в кончик носа, в лоб. А потом откинулся на спинку дивана.
— Расскажи, почему ты запретила мне навещать тебя в больнице и почему твой адвокат заявил моему адвокату, что ты хочешь получить развод. — Зик говорил спокойно, ни в чем ее не обвиняя. — И почему после того, как мы занимались любовью, ты все-таки решила сбежать от меня?
— Через пару минут после того, как Зик предложил ей высказаться, принесли кофе и круассаны.
Мелоди не хотелось ни пить, ни есть, однако она перекусила, чтобы получить еще пару драгоценных минут на обдумывание.
Ее сердце билось беспокойно, в ушах стучало. Перед ней стояла трудная задача: заставить Зика понять, почему она после несчастного случая наделала столько ошибок. Когда Мелоди очнулась на больничной кровати, прошлое проплыло у нее перед глазами, и с той минуты она пребывала в каком-то вакууме, каком-то круговороте безнадежности.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу