Джейн Портер - Под чужим именем

— Конечно.

И вдруг — может, оттого, что ее глаза блестели от слез, а может, из-за этой смущенной улыбки — самая красивая принцесса Европы показалась ему настолько одинокой и беззащитной, что он обнял ее, положив руку на ее обнаженную спину. Она подняла голову и взглянула ему в глаза. Рука Зейла скользнула ниже. Притягивая ее к себе, он чувствовал ее дыхание и полную, мягкую грудь. Он наклонил голову и накрыл ее губы своими. Это должен был быть короткий поцелуй на прощание, но, ощутив, как дрожат ее губы, он почувствовал мощное, неистовое желание. Голод. Страсть.

Все ее тело дрожало. Его сердце заколотилось от непреодолимого желания овладеть ею, и он углубил поцелуй, как будто бы она уже принадлежала ему. Ее губы раскрылись ему навстречу, и он начал покусывать их. Он был поражен тем, что она откликалась на его ласки. Ее кожа была восхитительно шелковиста, а крутые изгибы ее тела так соблазнительны, что ему захотелось завладеть ею полностью. Сорвать с нее платье и исследовать все округлости и впадинки на ее теле.

Что же, черт возьми, он делает? Они были в зале, и все скрытые камеры снимали их, передавая данные охране.

Его рука замерла у нее на бедре. Он посмотрел ей в глаза — ее взгляд был затуманен, губы распухли, и все ее лицо выражало крайнее изумление.

— Боюсь, мы устроили целое представление охране, — хрипло произнес он.

Ее лицо залилось краской.

— Мне очень жаль.

Он убрал белокурый локон с ее щеки:

— А мне нет. Спокойной ночи, ваше высочество.

Она посмотрела на него долгим взглядом.

— Спокойной ночи, — ответила она, уходя в свою комнату и закрывая за собой дверь.

Войдя к себе, Ханна осторожно закрыла дверь на замок. Ее сердце бешено билось. Она долго стояла у закрытой двери, прижав руку к губам.

Она целовала его. Целовала страстно, отчаянно, как будто тонула, умирала… Да, она пропала, что уж и говорить. Как же завтра утром она сможет уехать и больше никогда его не увидеть? Но и остаться она не могла. Ему нужна не она, а Эммелина… И даже эта мысль ранила ее. Как он может любить Эммелину, если он безразличен ей, если в ее сердце никогда не будет места для него — тогда как в ее, Ханны, сердце он уже слишком глубоко запал? Это-то больше всего и расстраивало Ханну. Как он мог запасть ей в сердце, если они познакомились лишь сегодня? Сколько часов они провели вместе? Пять? Шесть? В любом случае слишком мало, чтобы влюбиться. Так почему же сейчас ей так горько?

Почему она думает, что, уехав отсюда, никогда не сможет забыть его?

— Ваше высочество… — Из гардеробной появилась Селин, служанка Ханны, неся в руках ее ночную сорочку и халат. — Я не слышала, как вы пришли. Вам, наверное, пришлось долго ждать?

— Я вернулась только что, — ответила Ханна, заставляя себя улыбнуться. — Но я буду вам очень благодарна, если вы поможете мне снять это платье.

Уйдя от Эммелины, Зейл постарался не думать о ней. У него были более важные дела — например, Тинни. Прежде чем отправиться в свои апартаменты, он зашел в комнату своего младшего брата — он никогда не ложился спать, не проведав Тинни.

Открыв дверь в гостиную Тинни, он увидел, что свет в ней потушен — кроме маленькой лампочки на книжной полке. Ночник Тинни. Без него он не мог уснуть.

Зейл почувствовал прилив нежности к своему двадцативосьмилетнему брату. Константин — или Тинни, как его называли родные, — должен был лететь с родителями на том роковом самолете, но в последний момент он уговорил их разрешить ему отправиться днем позже на Сен-Филипп, их личный остров в Карибском море, вместе с Зейлом.

Даже теперь, по прошествии пяти лет, он каждый день благодарил Бога за то, что Тинни не сел на тот самолет. Тинни был единственным из родных Зейла, оставшихся в живых, и он до сих пор скучал по родителям и спрашивал, когда они вернутся домой.

— Ваше величество. — Перед Зейлом возникла миссис Сивка, вечерняя сиделка Тинни. — Он хорошо себя чувствует. Спит как младенец.

— Простите, что я не зашел попрощаться раньше.

— Он знал, что вы не придете. Сегодня днем за чаем вы сказали ему, что вечером у вас будет очень важный прием. — Миссис Сивка улыбнулась. — И как все прошло? Принцесса и впрямь так красива, как говорят?

— Да.

— Тинни не терпится познакомиться с ней. Сегодня он только о ней и говорит.

— Они встретятся уже очень скоро.

— Завтра?

Зейл подумал о том, что наивный и восторженный Тинни сразу же возведет Эммелину на пьедестал, будет обожать ее и позволит ей разбить его сердце.