Ширли Кэррол - Простые радости

— «Стар», Канзас-Сити, — ответила Сьюзен с нескрываемой гордостью в голосе.

— Хм. И сколько лет назад?

— Ну… довольно давно, — неуверенно ответила Сьюзен.

— Все сильно изменилось с тех золотых деньков расцвета журналистики. — Эл говорил и смотрел ей прямо в лицо. — А в наше время репортеры в больших городах соревнуются с электронными средствами массовой информации. И это борьба не на жизнь, а на смерть, чтобы заполучить хорошую историю или вообще хоть чем-то выделиться среди других.

— Что вы можете об этом знать, работая здесь, в «Курьере»? — Сьюзен прищурилась.

— У меня есть друзья. Поверьте мне, я знаю, о чем говорю. — Эл откинулся на спинку сиденья, будто пытаясь отстраниться, насколько это возможно. — И мне все известно о подобных вам журналистах. «Курьер» — только крошечный полустанок на пути к большому успеху Сьюзен Уэллс.

— Ну, я смотрю на это несколько иначе, — вызывающе заявила она. — Послушать вас, все это кажется таким жестким и эгоцентричным.

— Разве это не так?

— Ну почему вы не хотите понять? — Она оперлась обеими ладонями о край стола. — Так меня воспитали. Не пытаться подняться на самый верх — значит сдаться, отказаться, не проявить себя в полную силу. Мне нравится думать об этом как о попытке поймать мою синюю птицу.

— Ну что ж… — Эл вздохнул и лениво потер поверхность стола указательным пальцем. — Раз уж вы твердо решили и нацелились, то можете по крайней мере попытаться научиться наслаждаться радостями жизни по пути к своей высокой цели, а не быть такой напряженной и вечно куда-то мчаться и спешить.

— Да? Разве я такая?

— Да. Вы всегда в движении. Никогда не замедляете темп. Знаете, вам надо иногда выбирать время и получать удовольствие от простых вещей. А то вы скоро даже не сможете вспомнить, куда рветесь.

— Да, думаю, вы правы, — сказала Сьюзен и ощутила, как ее плечи немного расслабились.

В это время официантка поставила перед ними дымящиеся тарелки, и Эл сказал:

— И этим тоже вы должны насладиться.

Они болтали, смеялись и уплетали огромные, насквозь пропитавшиеся подливкой, вкуснейшие пироги. Настроение Эл заметно улучшилось, и Сьюзен незамедлительно воспользовалась этим, добродушно подбросив на его тарелку часть своей картошки, продолжая задавать многочисленные вопросы о самых разных сотрудниках отдела новостей, начав с Норы.

— Да она здесь всю жизнь, — сказал Эл, пожав плечами — о чем тут говорить?

— Она, кажется, довольно высокого мнения о вас. — Сьюзен повозила кусочком жареной картошки в лужице кетчупа.

— Да?

— Угу.

— Нора — изумительная женщина, знаете ли. У нее золотое сердце. Вечно обхаживает меня, как заботливая мамаша, хотя я не настолько младше ее.

— Может, это просто в ее характере.

— Возможно.

— Или, может, она пытается устроить вашу личную жизнь.

Эл поднял одну бровь.

— Какую еще личную жизнь? — прорычал он.

— Хотите сказать, у вас сейчас нет никакой…

— Едва ли. По крайней мере в последнее время. С тех пор, как… Не обращайте внимания. Это совсем не интересно.

— Что ж, если Нора волнуется… значит, возможно, у нее есть на то основания… — Сьюзен склонила голову набок и вопросительно взглянула на него.

— Нет. Просто Нора любит беспокоиться. И еще она все знает о моих отношениях с Кейт.

— Кейт?

— Да, она была журналисткой, как и вы. — Эл пристально посмотрел на Сьюзен, буквально просверлил ее взглядом. — Может, вы слышали о ней. Ее имя Кейт Лэнг. — Он внимательно наблюдал за реакцией Сьюзен.

Она широко раскрыла глаза и едва не уронила вилку.

— Кейт Лэнг? Та самая Кейт Лэнг?

Эл кивнул.

— О!

— Да.

Сьюзен отвернулась от его ледяного, предупреждающего взгляда: «Не спрашивай больше». Она откашлялась, посмотрела в свою тарелку и что-то шепнула ей по секрету.

— У-У-У, ну, а что насчет других? Скажем, Бреннан?

Он поколебался пару секунд, потом, будто обрадовавшись возможности сменить тему, бросился обсуждать редактора, который, очевидно, стал его хорошим другом. Неловкий момент миновал.

Не успела Сьюзен прийти в себя, как они уже доели. Эл расплатился, и, оставив официантке чаевые, они вышли из ресторана.

— О, это было просто чудесно. И еда такая вкусная. Вы были совершенно правы, — сказала она, откидываясь на сиденье, вытягивая ноги и улыбаясь ему.

Эл сунул в магнитофон кассету, оглянулся и скривил губы в уже знакомую ей полуухмылку-полунасмешку.

— Угу. Понимаете? Простые радости, простые удовольствия, — пробормотал он, завел мотор, и они покатили в сторону городских огней.