Кейтлин Крюс - Награда для чемпиона

Она хотела опровергнуть его слова. Хотела громко закричать и провалиться сквозь пол, чтобы ей не нужно было справляться с этим унижением. Она с самого начала знала, что он разобьет ей сердце, но не ожидала, что он вырвет его у нее из груди.

Ей следовало помнить, что это Иван Коровин. Человек, способный на все.

— Ты сказала это на днях во сне, — произнес он, неумолимо приближаясь к ней, словно грациозный хищник к своей жертве. — И прокричала это вчера, когда я довел тебя до экстаза.

Каждый удар израненного сердца причинял ей боль. Она глубоко вдохнула, затем еще раз и поняла, что бороться дальше бессмысленно. Что она уже потеряла все, что было для нее важно. Карьеру, которая оказалась карточным домиком, построенным на критике человека, добившегося в жизни больше, чем она. Теперь она потеряла Ивана. Конечно, это было ожидаемо, но легче ей от этого не становилось.

— Да, это так. — Она издала истерический смешок. — Я никогда не была благоразумной, когда речь шла о тебе.

— Я не хочу, чтобы ты уезжала.

— Потому что ты не умеешь проигрывать, — ответила она. — Но нравится тебе это или нет, на этот раз тебе придется уступить и выполнить условие нашего соглашения.

Иван чувствовал, что теряет над собой контроль.

— Мне наплевать на наше соглашение, равно как и на то, одержу я верх или нет, — заявил он, но Миранда лишь покачала головой.

— Иван…

— Ты не можешь сказать мне, что любишь, а потом уйти! — громко воскликнул он, не заботясь о том, что их могут услышать. — Ты не можешь кричать от наслаждения в моих объятиях и рассказывать мне то, что никогда никому не рассказывала, а потом просто вернуться в Нью-Йорк, словно ничего этого не было!

— Почему нет? Ты ведь этого хочешь!

— Тебе давно следовало понять, что я никогда не получаю то, что хочу, — ответил он, потеряв самообладание, которым всегда так гордился. — Я выполняю свой долг. Делаю то, чего хотят от меня другие. Но то, чего хочу я сам, никогда не принимается во внимание.

— Иван… — начала Миранда, когда он снова приблизился к ней, и она попятилась назад, словно испугавшись его ярости. Но ее темно-зеленые глаза, полные душевной муки, продолжали смотреть на него, несмотря ни на что.

— Ты не давала мне покоя все эти годы. Бросала мне вызов, провоцировала меня. Все это было до того, как мы встретились. Я не ожидал, что ты мне понравишься. Не ожидал, что буду тебя желать. — Он больше не кричал, хотя его по-прежнему переполняло отчаяние, которого он не испытывал с детства. — Скажи мне, как тебя отпустить, Миранда. Скажи мне, как сделать вид, будто ничего не было. Скажи мне, как притвориться, будто я не замечаю, что ты хочешь того же, что и я.

— Ты хотел публично меня унизить, но сначала соблазнил, чтобы мне было больнее.

— Ты собираешься написать обо мне книгу. Еще одну книгу, полную грязных намеков, глупых фантазий и лжи, — сказал он в свое оправдание.

— Я уже сообщила своему агенту, что этого не случится, — отрезала она.

Иван протянул руку, чтобы смахнуть слезы с ее красивого лица.

— Ты меня любишь, — повторил он. — Ты не хочешь уезжать.

Миранда поморщилась, всхлипнула и прижала ладонь к губам, словно это могло помочь ей успокоиться. Иван почувствовал себя подлецом.

— Что будет, если я останусь? — произнесла она сдавленным голосом. — Если мне так больно сейчас, каково мне будет через две недели? Через месяц? Я так не могу, Иван. Не могу добровольно подвергнуть себя…

— Ты меня любишь.

Она пробормотала это во сне, выкрикнула в момент наивысшего наслаждения. Иван напряженно посмотрел на Миранду, словно мог таким образом заставить ее повторить эти слова сейчас, когда решалась дальнейшая судьба их обоих.

Миранда издала звук — нечто среднее между всхлипом и вздохом. Затем ее плечи опустились и голова слегка наклонилась вперед, словно она собиралась избавиться от тяжелой ноши.

— Да, — прошептала она. — Я действительно тебя люблю.

В этот момент последние защитные барьеры внутри его рухнули, и он, положив руки ей на талию, прочитал в ее глазах, что она считает его таким, каким он всегда хотел быть. Что она видит в нем то, что больше никто не может видеть.

— Я грубый необразованный мужик, — сказал он. — Я выжил лишь благодаря кулакам и силе воли. У меня не было башни из слоновой кости, в которую я мог спрятаться, поэтому я всегда был один на один с реальностью. Мне приходилось бороться за все то, что у меня есть.

Она положила ладонь ему на щеку, и он почувствовал странное успокоение, которого никогда раньше не испытывал. Тот факт, что она знает его лучше всех на свете и все равно любит, казался ему чудом.