Алла Осипова - Лоскутное одеяло

— Коля тебя сейчас отвезет в поместье Бирюлево со шмотьем. Завтра будь готова, пойдем с тобой в ресторан. Только волосы распусти.

…Когда я вместе с шофером Колей и выводком ярких, красочных пакетов вошла в квартиру, дедушка был близок к обмороку. Он вышел в коридор, как всегда одетый в растянутые на коленях спортивные черные брюки, в полинявшей майке, с перекинутым через плечо кухонным полотенцем, и остолбенел. Мне он показался таким маленьким, жалким и трогательным в этом своем удивленном замешательстве, как стареющий мальчик, первый раз попавший в Диснейленд.

— Ба, Ань. Прям как из-за границы приехала, — только и успел вымолвить он.

Когда Коля ушел, дед набросился на меня с расспросами:

— Кто он, этот твой почитатель? Видать, добрый человек, смотри как сразу всего накупил. Понял, что такой золотой, бриллиантовой девочке нужны красивые вещи… Молодец мужик! Хоть симпатичный?

— Симпатичный… Он это… типа замминистра, что ли, точно не знаю. Мой главный с ним дружит, — лихо соврала я. Не могла же я сказать дедушке, бывшему милиционеру, что мой поклонник — самый настоящий бандит с двумя отсидками.

Дедушка удовлетворенно крякнул и добавил со знанием дела:

— Я знал, знал, что приедет к тебе принц с алыми парусами! Красавица моя, да за все твои страдания должен был такой появиться, не мог не появиться! Пойдем, я тебе курицу пожарил, покормлю.

Знал бы дедушка, какой у меня принц.

В воскресенье Юрий позвонил и объявил готовность номер один в шесть вечера. Я часа два готовилась: одевалась, крутилась перед зеркалом в новых нарядах. Распустила волосы. Дедушка подровнял мне кончики кухонными ножницами. Я удовлетворенно улыбнулась своему отражению перед выходом, дед мне хитро подмигнул на прощание.

Юрий при встрече удовлетворенно осмотрел меня со всех сторон и сказал:

— Ну, ниче так. Сойдет с горчичкой для первого раза. Ты хоть чуть-чуть улыбайся иногда. Это несложно — берешь и губы растягиваешь в разные стороны. Потренируйся маленько.

Я тяжело вздохнула и «сделала» улыбку.

— Не. Лучше уж не улыбайся. Не получается что-то у тебя. Ладно, мы едем в «Царскую охоту». Там мой отец со своей бабой будет и пацаны. Познакомлю тебя с ними.

Он вел машину сам, лихо вел, обгонял, подсекал. Все машины в ужасе шарахались от огромного черного автомобиля с прожекторами на крыше. Тем не менее на Рублево-Успенском его тормознул гаишник. Юрий открутил затемненное окно:

— Чё надо, служивый?

Гаишник опасливо посмотрел на свирепое лицо Юрия и подобострастно сказал:

— Вы бы чуть помедленнее ехали в своем танке, а то еще взлетите. Трасса сами знаете какая. Обгонять нежелательно.

Юрий достал из внутреннего кармана кучу мелких зеленых бумажек и сунул этот комок в руку гаишника:

— На, выпьешь вечером полкило водки за здоровье моего танка. Опаздываю, блин, на стрелу, пойми.

Гаишник улыбнулся солнечной улыбкой, обнажив пару золотых коронок:

— Счастливого пути!

Юрий закрутил окно и взял в рот сигарету.

— Во сучья морда. Только в жопу не поцеловал за горсть бабла, торговец полосатыми палочками… Ненавижу всех ментов, так бы оптом всех отстрелил…

Мы приехали, немного запоздав. Все машины уже были припаркованы на стоянке. Мы вошли в ресторан, и меня со всех сторон охватило тепло и вкусные запахи жареного на открытом огне мяса и еще запах чего-то дорогого и незнакомого, чему я не могла дать название. Наверное, это был запах больших денег, переработанных в дорогую еду, парфюмерию и красивую одежду. Мы подошли к большому столу в самой глубине ресторана. Там сидело много крепких парней, обвешанных золотыми цепями, с наряженными в пух и прах спутницами. Юрий вначале пробрался в центр стола поприветствовать отца. Это был пожилой крепкий мужчина с большой головой и большими ушами, которые сразу бросались в глаза. Он был совсем не похож на Юрия, выглядел скорее интеллигентом, без всяких цепочек, примочек и свирепого взгляда. Рядом с ним сидела немолодая маленькая женщина, похожая на постаревшую птичку.

— Это Аня, я тебе вчера о ней говорил, — представил меня Юрий.

Я почему-то автоматически присела в книксене.

Юрин отец усмехнулся и взял мою руку. Его рука была огромной, сухой и горячей.

— Михаил Юрьевич. Не Лермонтов. Старый отец повзрослевшего сына, — представился он, покачивая мою руку в своей.

Потом настал черед знакомства с подругой отца, приятелями Юрия и их подругами. Некоторые вставали из-за стола, некоторые кивали с места. Я уже никого не разбирала, когда к Юрию подошел здоровый парень, сидевший за столом в бейсболке, и сжал его в объятиях.