Джемма Дамиани - Изгнание из рая

— Ты бы этого не понял, потому что ты, Мишло, был бы очень глупой женщиной.

— Дюруа. — Мишло остановился. — У тебя полностью отсутствует воспитание и такт. Ты все время норовишь сказать мне гадость. Интересно почему? Может, ты вздумал меня ревновать? — С придыханием он нарочито подхватил приятеля под руку. — Дюруа, признавайся, неужели ты ко мне неравнодушен?

— Господа, прекратите, а то я умру от смеха глядя на вас. — Кавалье и в самом деле, слушая эту перепалку, уже несколько минут сдерживался, но захохотал, чуть ли не во все горло.

Через несколько минут приятели расстались. Дюруа с Мишло, переругиваясь, ушли, а Кавалье с Сен-Клером остановились, чтобы обсудить дальнейшие действия.

— Ты не забыл о том, что тебя жена дома ждет? — спросил Кавалье.

— О Боже! Конечно, забыл. И надо же было тебе напомнить!

— Э нет… Так нельзя. Уже одиннадцатый час, а тебе еще добираться до дома.

— А нельзя мне у тебя остаться?

— Можно… Но позволь дать тебе совет: вернись сегодня домой. — Кавалье посмотрел на приятеля. — Вы всего две недели женаты.

— Я не могу… Не могу я думать теперь о жене, когда я познакомился с такой женщиной.

— Подумай хорошенько, Арман. Здесь тебе ничего не светит. И мадам Дебонне не из тех женщин, что бегают на сторону. Она себя так не унизит, к тому же ты ей явно не понравился. Да и доктор в обиду себя не даст.

— Что мне этот доктор. — Сен-Клер с досадой отмахнулся. — Чертов буржуа. Да и она… Такая же, как и все остальные! Это только разговоры, что она на других не похожа, а как дойдет до дела, так легко изменит и мужу, и черту с рогами… Главное, чтобы появилось желание… — прибавил он тихо.

— Я тоже буржуа, Арман… — усмехнулся Кавалье.

— Прости! — Сен-Клер пожалел о сорвавшихся словах.

— Брось, я не в обиде. Но я тебе могу сказать, что это ни о чем еще не говорит. Не те сейчас времена, и дворянская спесь тебе мало поможет. А что касается исконно дворянского умения владения револьвером, то этот буржуа тебе десять очков форы может дать. Я немного с ним знаком, впрочем, его весь город знает, он же доктор… Так вот, стрелок он отменный, ты уж мне поверь.

— Кто это тебе сказал?

— Я видел собственными глазами. Послушай, Арман, ступай домой. Прояви благоразумие и забудь ты об этой женщине.

— Это не так-то просто. — Сен-Клер потер рукой лоб. — Разве ты этого не понимаешь?

— Понимаю. Она и на меня произвела сильное впечатление. Но мне моя жизнь дорога. К тому же я никогда не растрачиваюсь на то, в чем не вижу смысла и конечного результата. Ну, если я в нее влюблюсь, какой в этом будет толк? Никакого. И тебе советую, не вступай в сомнительные предприятия… Пойдем я провожу тебя до экипажа. — Кавалье взял Сен-Клера под руку и повел в сторону своего дома, у которого утром тот оставил свой экипаж.

Все утро, проведенное в одиночестве, которое было связано с профессией мужа, Мария предавалась воспоминаниям. Вчерашняя встреча со старыми знакомыми против всякого ожидания настолько разбередила ее, что она вспомнила не только события и тогдашние свои чувства, но, казалось, и самый аромат и вкус тех дней.

Прошлое… Чего там только не было, в ее прошлом. Далекая родина, семья, общество, большой свет, как любила говаривать ее мать.

Мать Марии, или Маши, была наполовину итальянка и в девичестве носила фамилию Порпора, и звали ее так же, как и дочь — Мария. Точнее, дочь назвали в честь матери. Но, к делу… Фамилия Порпора была более чем известна в музыкальном мире. Синьор Марио Порпора, глава семьи, был музыкантом и происходил из семьи музыкантов. У него был знаменитый на весь мир родственник — очень популярный композитор. В 90-х годах восемнадцатого века молодым еще человеком Марио Порпора приехал из Италии в Россию, в Петербург. Новая родина приняла его с распростертыми объятиями, и почти в мгновение ока он обрел на ней состояние, славу и семью. Вскоре у него родилась дочь Александра, которая в 1830-1840-е года прогремела на всю Европу как редкого дарования певица. Первая жена оставила Порпору вдовцом. Но долго горевать ему не пришлось. В довольно преклонные года его постигла новая любовь, он женился во второй раз и вновь стал отцом дочери — Марии.