Гэлен Фоули: Мой пылкий лорд

— Люсьен, вы должны остановить Уэймота! Он хочет увезти Гарри!

— Ах вот как? — Люсьен посмотрел на сухопарого виконта, отпустил Элис и направился к нему. От его мрачного, угрожающего взгляда неопрятный маленький человечек побледнел.

— Ну, знаете, я просто подумал… Вот, берите его. Я уверен, что он будет в хороших руках. — И Уэймот. быстро швырнул Гарри на руки Элис.

— Ягненочек, — прошептала она, крепко прижав его к себе.

Уэймот бросил на Люсьена перепуганный взгляд и попятился к своей карете, потом издал нервный смешок.

— Может быть, я не самый лучший опекун для Гарри в настоящее время. Конечно, в завещании стоит мое имя, но если Гарри здесь будет лучше, то я хочу только этого. — Он взглянул на скрюченное тело Барду, потом опять на Люсьена и судорожно вздохнул: — Я буду заходить его проведать.

— Убирайтесь! — рявкнул Люсьен.

— Весьма рад. — И Уэймот, прыгнув в карету, нервно постучал в окошко кучеру.

Элис обнимала и успокаивала Гарри. Когда карета Уэймота выехала за ворота, Люсьен повернулся к ней и посмотрел на них с Гарри твердым и спокойным взглядом собственника. Элис ответила ему с обожанием и благодарностью. Наверное, победить Барду было очень трудным делом, но то, что он ради нее отобрал у Уэймота Гарри, навсегда сделало его в ее глазах героем. Люсьен подошел к ним и обнял обоих.

— Не плачь, дитя мое, — прошептал он Гарри.

— Сейчас с этим ничего не поделаешь, — заговорила Элис извиняющимся голосом. Ведь Уэймот до смерти напугал мальчугана, пытаясь украсть его, но, к ее удивлению, услышав слова Люсьена, Гарри сразу же перестал плакать.

Он заморгал и повернулся, сунув в рот палец. Элис с удивлением смотрела, как Гарри потянулся к Люсьену, просясь на руки.

— Я весь мокрый, Гарри.

Мальчик снова забеспокоился и потянулся к Люсьену настойчивее. Серые глаза Люсьена на мгновение затуманились, он смягчился и взял Гарри на руки как можно осторожнее.

— Какой храбрый малец, — прошептал он, чувства переполняли его, и поэтому голос звучал грубовато.

— Пойдемте в дом, — сказала Элис, слезы любви сияли в ее глазах.

Свободной рукой Люсьен обхватил ее за плечи. Так, в обнимку, они вместе вернулись к освещенному теплым светом подъезду и вошли в дом.

Тут Элис в тревоге повернулась к Люсьену.

— Люсьен, я чуть не забыла — с Деймиеном что-то неладное. Он наверху, придется вам ему помочь.

Люсьен ласково ткнулся носом в висок Гарри, но, услышав ее слова, встревожено остановился.

— Что случилось? — спросил он, отдавая Элис ребенка.

— Я не знаю. Кажется, он помутился в рассудке от всех этих залпов и фейерверков. Мне кажется, он решил, что снова попал на войну.

Люсьен кивнул, хотел было закрыть за собой дверь, как вдруг с улицы донесся грохот копыт.

— Лорд Люсьен!

— Вот он!

— Вы живы, милорд!

Подъехав к воротам, Марк и остальные молодые повесы спешились. Люсьен помахал им рукой, но Элис знала, что ему не терпится подняться к Деймиену.

— Велите им присмотреть за телом и вызвать констебля. Марк знает, что нужно делать.

Элис кивнула. Потом он нагнулся, поцеловал ее в щеку, вошел в дом и стал подниматься по лестнице, чтобы посмотреть, в какой помощи нуждается брат. Она тоже вошла в холл, унося спящего Гарри с холодного ночного воздуха. Племянник тихонько сопел, положив голову ей на плечо. Она потерла ему спинку, ожидая, пока молодые люди войдут в дом. Пег подошла к ней и погладила Гарри по головке, потом заглянула ей в глаза.

— Плохая лососина, а? — тихо спросила няня, с упреком посмотрев на девушку.

Глаза у Элис широко раскрылись от неожиданной тревоги, и алый румянец вспыхнул на щеках, но Пег только улыбнулась с понимающим видом, и Элис ответила ей радостной улыбкой.

— Ах, Пег, я так люблю его, — сказала она, задыхаясь. — Тут уж ничего не поделаешь!

— Милочка, — проворчала Пег и тихонько рассмеялась. Старая женщина обняла ее и Гарри, который посапывал в объятиях Элис. — А я-то уж думала, что вы никогда не найдете того, кто вам нужен.

Чувствуя себя победителем и все еще взбудораженный от не утихшей ярости, пульсировавшей у него в жилах, Люсьен шел по тускло освещенному коридору к комнате Деймиена. Он был избит, весь в крови, страшно продрог и промок до нитки, но ничего этого не чувствовал. Завтра он непременно разболеется, но теперь его боли и раны не имели никакого значения по сравнению с восторгом победы. Ему не хотелось думать о том, что он чуть было не опоздал.