Джон Шорс: Танцующая на лепестках лотоса

Кляня себя за то, что потерял столько времени, Боран взял весло и осторожно вывел лодку из-под свисающих к воде ветвей. Он старался держаться подальше от чамов, направляясь в лабиринт проток, через который можно было пробраться к их дому. Хотя они наклонялись как можно ниже, вскоре сзади раздался отдаленный крик. Боран не обернулся, не замедлил хода лодки. Его весло еще глубже вошло в воду, и он крикнул сыновьям, чтобы они выбросили за борт их улов и все снаряжение. Выполнив его распоряжение, Прак и Вибол тоже принялись грести. Позади них в воду ударила стрела, потом еще одна. Боран живо представил себе, как эти стрелы попадают в его сыновей, и это придало ему сил. Он принялся кричать, предупреждая своих односельчан о нападении неприятеля и надеясь, что голос его далеко разнесется над рекой.

В воду полетели новые стрелы, и он свернул в боковую протоку, стараясь скрыться от преследователей за ветвями деревьев. Оглянувшись, он увидел, что одна лодка чамов по-прежнему гонится за ними — быстрая лодка, в которой гребли сильные мужчины. Боран испытывал большое искушение причалить к берегу, но он понимал, что густые джунгли сильно замедлят их продвижение. Там их точно догонят. Нет, разумнее было оставаться в лодке, чтобы выжить или умереть на реке, которую он знал лучше чамов.

Несмотря на то что до их дома было еще далеко, он начал звать свою жену. Он кричал, чтобы она пряталась, чтобы ждала его. Просвистевшая в воздухе стрела оцарапала ему ногу и вонзилась в днище лодки.

Прак принялся выкрикивать чамам оскорбления, и Вибол последовал его примеру. Вызов врагу, брошенный сыновьями, нашел отклик в душе Борана, и его отеческая любовь воспылала с удвоенной силой. Он не вынесет, если станет свидетелем смерти своих детей или жены. Лучше уж в открытую броситься на врагов и дать им изрубить себя на мелкие кусочки.

Боран, срывая кожу на ладонях, греб так, как не греб никогда в жизни. Вдруг он уловил запах дыма. А затем услыхал отдаленные крики. Неужели наступил тот миг, когда вся его жизнь, весь его мир рухнут?

Третий и последний день их свадьбы понравился Воисанне больше всего. Ее друзья и родственники уже стали свидетелями большой части самых важных элементов церемонии — торжественной процессии жениха, обращения к предкам, благословения священников и ритуала очищения. Теперь, когда солнце на небе поднялось уже достаточно высоко, Воисанна и ее будущий муж Нимит совершали обряд чествования своих родителей, поскольку без родителей они не только не могли бы появиться на свет, но и не добьются расположения богов и в будущем не родят своих собственных детей.

Воисанна держала шелковый зонтик над головой своей матери, а Нимит делал то же самое для своей. Эти зонтики символизировали собой тот факт, что находившиеся много лет под покровительством своих родителей, теперь жених и невеста становятся их защитой. Другие супружеские пары образовали кольцо вокруг Воисанны, Нимита и их матерей. Все неженатые стояли вне этого круга. Под песни женщин о родительском долге и тех жертвах, которые нужно принести, чтобы воспитать достойных детей, по кругу передавались три свечи: тот, к кому в руки попадала свеча, указывал ею на жениха с невестой, мысленно посылая им свое благословение.

Воисанна была обнажена до талии, искусно сотканная шелковая юбка прикрывала ее бедра. Один конец ткани был поднят и заткнут за пояс. Рисунок ткани представлял собой белоснежные цветы жасмина на красном фоне. Гирлянда из этих же цветов висела у нее на шее. Как и у остальных присутствующих здесь женщин, ее черные волосы были завязаны узлом на макушке. Запястья и пальцы украшали серебряные браслеты и кольца. Подошвы ног и ладони были выкрашены красной краской. В глазах окружающих она была невероятно красивой: мягкие и очень женственные черты лица, стройное и великолепно сложенное тело. Женщины радовались за нее и одновременно завидовали ей. Мужчины тоже радовались и завидовали, но не девушке, а Нимиту, который был всего лишь командиром среднего уровня в кхмерской армии, и тем не менее сумел добиться расположения Воисанны. Теперь, мускулистый и очень гордый собой, с саблей, висевшей на поясе, он встал так, чтобы его тень заслоняла невесту от солнца.

Оценив этот знак внимания, она подняла на него восхищенный взгляд. Как и большинство кхмерских пар, вступающих в брак, они уже успели познать телесные наслаждения. Их также объединяла и духовная близость, и теперь она знала о его желаниях, страхах, сильных и слабых сторонах, а ему были известны ее самые потаенные мысли.