Нина Соротокина - Венец всевластия

Монастыри очень изменились со времен Сергия Радонежского — они разбогатели. В государстве было мало денег, поэтому расплачивались зачастую землей. Например, существовало «задушье», когда монастырю передавали земли на помин души. Со временем это стало почти необходимой традицией.

Присоединив Новгород, царь снял с кафедры местного архиепископа Феофила, заточил его в один из московских монастырей и переписал на себя девять владычных волостей. Иван ополовинил шесть новгородских монастырей, взяв себе их земли, а позднее перевез в Москву и владычную казну. И еретики поддержали его в этом. Пока Иван разорял новгородские монастыри, Москва наблюдала за этим довольно спокойно, но когда стало понятно, что государь готов использовать свой новгородский опыт и в столице, тогда московские монастыри встали на свою защиту. Тогда и полетели стрелы каленые в головы еретиков.

Кроме того, еретики в лице Алексея и Дениса в отличие от новгородцев вовсе не считали Москву антихристом. И, видимо, немало велось меж ними и Иваном высокоумных разговоров, если в чем-то они затронули душевную струну царя. История сохранила клятву, которую Иван дал своему брату Андрею Углицкому, что, мол, он не замышляет против него ничего худого. Царь клялся необычно — «землей, небом и Богом сильным — отцов всякой твари». Такая клятва была не в обычае православия. Правда, клятва была нарушена, но это не меняет дела.

Подводя итог, скажем, что «Просветитель» Иосифа Волоцкого, в котором автор не гнушался обозвать каждого, заподозренного в ереси, бранным словом, может быть и не объективен в существе вопроса, но это есть надежный, талантливый, достоверный церковный и литературный труд, рассказывающий о жесточайшей церковной и политической борьбе, которая велась при Иване III и позднее при сыне его Василии. Ученые по-разному оценивают русские ереси. Н.М. Никольский, например, считает, что движение «стригольников», а с ним и «жидовствующих», носило протестанско-реформаторский характер. Ведь еретики не отвергали учение Христа и совершали евхаристию, но, причащаясь, они (как и лютеране) считали, что вино и хлеб не суть подлинное тело и кровь Христова, а есть только символы. Панов И.И., церковный историк и протоирей Владимирского собора в Петербурге, относит жидовствующих к последователям стригольников, которые в отличие от последних испытали на себе влияние иудейства. Очень может быть. Тогда каббалой бредили многие в Европе, мы и сами знаем, что в неустойчивое время, да еще перед концом света, астрологический календарь становится настольной книгой. Можно перечислить еще ряд авторов, высказав их отношение к еретикам. Но не стоит. Я думаю, что любознательный читатель сам пойдет в библиотеку, а нелюбознательный и эти скромные записки не будет читать.

И еще пару слов. Профессор Пражского университета Ян Гус выступил с резкой критикой папского Рима. Он обличал католическую церковь, обвиняя ее в земном богатстве, в спекуляции индульгенциями, в симонии и т. д. Чехия входила тогда в состав Священной Римской империи и поддержала Яна Гуса. Последнего вызвали на суд в Констанцу. Он поехал, имея при себе охранную грамоту от императора Сигизмунда, но был привлечен к суду. На суде Гус не отрекся от своих взглядов и в 1415 году 6 июля был сожжен.

Более четырехсот чешских и моравских дворян направили протест на Собор в Констанц против казни, но их всех тоже привлекли к суду.

Через сто лет, 31 октября 1517 года, августинский монах и профессор теологии Виттенбергского университета Мартин Лютер вывесил на дверях церкви список из 95 тезисов или пропозиций для публичной дискуссии. Естественно, католический Рим признал Лютера еретиком. С этого начался протестантизм.

Наши стригольники и жидовствующие — посередине, между Гусом и Лютером. Вполне можно предположить, что Иван и сам бы провел «княжью реформу». Во всяком случае, он сочувствовал еретикам именно потому, что находил многие из их вероучений выгодными для государства. Но прежде чем реформировать церковь и отнимать у нее земли, необходимо было вернуть Киев, Брянск, Смоленск и многие русские земли, находившиеся под властью Литвы. Русь сама выбирала митрополита и ни от кого не зависела, а митрополит южной Руси все еще принимал кафедру от константинопольского патриарха, хоть тот патриарх давно жил в Италии.

Иван не решился на реформу. На Западе новая религия победила, а у нас ловушка захлопнулась. Русь опять стала закрытым государством. К славе ли нашей, к горю, не нам судить. Говорят, протестанты лучше нас живут, лучше работают, не спились, не громыхают революциями и строительством коммунизма. Последователи Лютера замечательно влились в тот мир, который называют современной цивилизацией, главные герои которой деньги и потребитель. А нас, похоже, и по сей день туда не пускают. Ну а нам зато мир спасать, да, да… спасать эту рациональную цивилизацию от самой себя. Уж чья это точка зрения, сразу и не определишь, одно только можно добавить, перефразируя Козьму Пруткова: это точно, потому что это точно всегда.