Елена Арсеньева: Гадание на любовь

– Ах, какое несчастье! – воскликнула Липушка. – Моя мать тоже покинула сей мир восемнадцать лет назад, произведя меня на свет. Значит, мы обе сироты! Отец перед смертью заклинал меня не оставить вас. Он много говорил о вашем батюшке, которому был стольким обязан и которого так и не удосужился достойно отблагодарить. Поэтому я просто не могла не исполнить его последней воли и не написать вам. Не пойму, как могло пропасть письмо?

– Думаю, это бывает нередко. Но что же именно говорил господин Протасов о моем отце и обо мне? – спросила Александрина, глядя на Липушку своими прекрасными, серыми, неулыбчивыми глазами. Чудилось, эти глаза многое видели и понимали, однако постигнуть их выражение стороннему наблюдателю было бы затруднительно, ибо они были не обычными, а обладали неким опаловым блеском, который как бы отражал чужие взгляды и всякие попытки проникнуть в душу Александры Даниловны.

– Ну, батюшка говорил, чтобы я считала вас за сестру, и добавлял, что Данила Федорович был прекрасный, очень добрый человек, всегда готовый выручить из беды даже незнакомца, а уж если речь шла о друге, то его доброте не было меры.

– Это правда, – задумчиво сказала Александра. – Он был именно таким. И я счастлива, что господин Протасов смог это понять и оценить – пусть даже и накануне кончины.

– Правда, мой отец не открыл, какую именно услугу оказал ему ваш батюшка, – сказала Липушка, глядя с любопытством на гостью, которая нравилась ей все больше и больше. Да и в самом деле Александра была очень хороша собой, а загадочность ее удивительных глаз еще более усиливала это впечатление. – Может быть, вы расскажете об этом?

– Я толком не знаю, это случилось еще до моего рождения, – пожала плечами гостья. – Что-то связанное с деньгами… еще мелькали слова о картах…

– О да, батюшка сказывал, что в былые времена он был завзятый картежник и немало денег оставлял на зеленом сукне, – вздохнула Липушка. – В его кабинете, в ящиках письменного стола, сохранилась целая коллекция карточных колод, как новых, даже нераспечатанных, так и старых, весьма потрепанных. Он много лет уже не играл, зарекся предаваться сей губительной страсти, однако с этими колодами так и не расстался. Мне тоже жаль их выбрасывать… – Тут Липушка спохватилась: – Да что ж мы здесь стоим? Нужно скорей распорядиться послать помощь вашему возчику!

– Не трудитесь, барышня, я сделаю все, что нужно, – послышался голос, и девушки, вздрогнув от неожиданности, повернулись к крыльцу.

На верхней ступеньке стояла Зосимовна и смотрела на них. Собственно, на Липушку она глянула только мельком и ревниво прищурилась, увидав ее лицо оживленным и радостным, каким оно становилось прежде лишь в минуты самые счастливые, например когда приезжал в гости молодой соседский барин Николай Николаевич Полунин, которого Липушка звала просто Николенькой или Николашей.

– Познакомьтесь, Александра Даниловна, это Зосимовна, нянюшка моя и управляющая всеми делами нашей Протасовки, – отрекомендовала Липушка. В эту минутку ей вспомнились слова Федотки о том, что рано или поздно Зосимовна сведет ее со свету и все имение приберет к рукам, но она отогнала эту неприятную и, конечно, совершенно дурацкую мысль. – Она при мне всю жизнь, с тех пор как маменька умерла, она меня вырастила и выпестовала. Батюшка часто бывал в разъездах, и Зосимовна неусыпно следила за моим воспитанием и образованием.

– Ну что ж, Зосимовна постаралась на славу, – улыбнулась гостья, причем без малейшего лукавства, потому что и манеры, и речь, и строй мыслей, и облик Липушки не носили ни малейшего налета провинциальной дикости и глупого жеманства, кои слишком часто встречаются у наших сельских барышень и заставляют их выглядеть сущими дурочками.

– Премного благодарны вам, барышня, – процедила сквозь зубы Зосимовна, и Александра поняла, что ее искренний комплимент няньке по вкусу отчего-то не пришелся. Вообще показная заботливость Зосимовны не обманула ее, и она немедля поняла, что нянька ее с первого взгляда невзлюбила, а может, даже и возненавидела. Что и говорить, девица сия была особа весьма проницательная, да и жизни, а значит, и человеческого притворства повидала не в пример больше Липушки, которая всякое слово и проявление чувств принимала за чистую монету. Ну что ж, подумала Александра, это даже хорошо, что нянька не дает себе труда притворяться. Тем легче будет с нею сладить, ибо, как говорят восточные мудрецы, тигр в пустыне менее опасен, чем змея в траве.