Кристофер Гортнер - Принцесса Ватикана. Роман о Лукреции Борджиа

11 марта 1507 года, взбешенный сопротивлением, которое оказывала крепость при осаде города Вьяна, Чезаре бросился вдогонку за группой рыцарей, но попал в засаду. Брошенный своими людьми, он был убит ударом копья. С его тела содрали одежду, включая и маску, закрывавшую половину лица, изуродованного сифилитическими шанкрами. Его обнаженное тело много часов пролежало на земле.

По приказу короля Фернандо Чезаре был захоронен в усыпальнице церкви Санта-Мария во Вьяне. На гробнице высечена эпитафия: «Здесь на ничтожно малом клочке земли упокоился тот, кто наводил ужас на всех и держал в своей руке войну и мир». Несколько веков после его смерти бушевали споры о том, может ли сын Борджиа, виновный во многих бедах и преступлениях, лежать в освященной земле.

По требованию Альфонсо д’Эсте Лукреции пришлось расстаться с Родриго – ее сыном от Альфонсо Арагонского. Родриго, воспитывавшийся семьей матери, унаследовал титул отца, но после смерти папы Александра содержался как пленник. После яростного вмешательства Лукреции его отправили в Неаполь к тетушке Санче, которая умерла в 1506 году; ей было всего двадцать восемь лет. Родриго умер от горячки в возрасте двенадцати лет, на семь лет раньше Лукреции.

Джоффре Борджиа после смерти Санчи вновь женился, сражался с французами во время их второго вторжения в 1504 году. Он стал отцом четверых детей и умер в 1518 году. Его потомки правили Сквиллаче до 1735 года.

Джованни Борджиа, известный как Infans Romanus (Дитя Рима – прозвище, подчеркивающее его неясное происхождение), воспитывался на попечении разных родственников, включая Чезаре и Ваноццу деи Каттанеи до ее смерти в 1518 году. Александр VI выпустил две отдельные буллы, одна из них объявляла мальчика его сыном от незамужней женщины, другая булла объявляла отцом Чезаре, а матерью ту же женщину. По случайному совпадению первая булла была оглашена во время третьей свадьбы Лукреции, что внесло еще большую неясность в происхождение этого загадочного ребенка. Позднее Джованни приехал в Феррару в качестве компаньона Лукреции, которая называла его своим единокровным братом. Он служил во Франции и в курии и умер в 1548 году. К этому времени он не пользовался никаким влиянием, а имя Борджиа превратилось в скандальный миф.

Именно миф и привлек мое внимание к этой испанской семье, чей стремительный подъем и такое же падение в Ватикане вызвали столько спекуляций. Сотни лет спустя Борджиа с их немыслимыми страстями и отвратительными поступками увлекают нас.

Особенно несправедливо молва обошлась с Лукрецией, которая стала воплощением зла из-за давно и ошибочно приписываемой ей роли коварной соблазнительницы. Историки говорят, что она ничуть не похожа на легенду о ней. Как и большинство женщин ее положения, она стала жертвой амбиций семьи – ею пользовались для закрепления политических союзов, ничуть не заботясь о ее судьбе. Но она, несмотря ни на что, оказалась крепким орешком, плыла своим опасным, часто трагическим путем по бурному морю жизни, единственная из чад папы Александра, способная проявлять человеческие чувства. Я не нашел ни одного свидетельства того, что она отравила или обидела кого-либо.

Смерть Альфонсо Арагонского надломила ее. Во время переговоров о ее третьем браке она сообщила послу Феррары, что Рим стал тюрьмой для нее. Несмотря на ее любовь к отцу и Чезаре, она поняла их истинную сущность. Единственным ее преступлением, если это так можно назвать, было то, что она слишком долго верила им. Но вряд ли ее можно винить в этом, если вспомнить, что ко времени ее первого брака Лукреции едва исполнилось тринадцать, а когда убили Альфонсо, не было и двадцати. В юности она пережила столько трагедий, сколько многие не переживают за всю жизнь. Счастье всегда ускользало от нее.

Вопрос о том, лежит ли на ней грех инцеста, остается таким же спорным и дискутируемым, как и при ее жизни. Первые слухи появились во время аннулирования брака Лукреции с Джованни Сфорца в том виде, какой описан в романе. Джованни Сфорца обвинял ее в инцесте в своем письме к Лодовико Моро, в котором сообщал, что ее забирают у него, потому что Александр хочет ее для себя. Это породило целую лавину слухов, которые всю жизнь преследовали Лукрецию. В моем романе предлагается одна из возможных гипотез, но я должен подчеркнуть, что это вымысел, так же как и моя гипотеза об убийстве Хуана Борджиа. Горькая правда состоит вот в чем: у нас нет надежных документов, из которых мы могли бы достоверно узнать, что происходило за закрытыми дверями дома Борджиа. Какие бы обвинения ни предъявлялись этой семье со всех сторон, мы никогда не узнаем ответов на большинство спорных вопросов. Может быть, именно эта тайна и объясняет, почему нас до сих пор влечет к ним.