Шеннон Дрейк: Нечестивец

— Да ничего! — негодующе отозвался Ральф.

— Ничего? Тогда почему с трудом переводишь дух и смотришь на меня просительно? Что, снова нужно вызволять моего опекуна из камеры, борделя или какого-нибудь притона?

Она понимала, что высказалась резко, но Тристан был обречен попадать в переделки. Ее негодующий тон ясно давал понять: пусть сам справляется со своими проблемами, она не полезет из-за него в пекло. И Ральф прекрасно знал причину этой злости.

Тристан Монтгомери не пользовался уважением, с каким обычно относятся к опекунам, хотя судьба и наделила его весомым положением — в те времена титул значил больше, нежели характер и состоятельность его обладателя.

Но двенадцать лет тому назад он спас ее от работного дома, а то и чего-либо худшего. Камилла вздрогнула, подумав о сиротах, брошенных на произвол судьбы, без гроша в кармане. Нельзя сказать, что Тристан действовал наилучшим образом, но с того самого дня, когда впервые увидел ее подле остывающего тела матери, он привязался к ней всем сердцем и делился с ней всем, чем располагал сам. И она не могла не отплатить ему тем же.

Повзрослев, Камилла решилась подарить ему большее — стабильность! Достойное место в обществе. Семейный очаг. Приличное будущее, наконец…

К счастью, Ральф догадался подождать ее за углом, не зашел в Британский музей — его потрепанный вид и тревожный шепоток могли стоить ей работы, а она слишком долго ее добивалась! Камилла знала о Древнем Египте больше, чем те, кто бывал на раскопках, но даже сэр Джон Мэттьюз поджал губы и хмыкнул, услышав о прошении допустить женщину до такой работы. Участие сэра Хантера Макдональда только подлило масла в огонь. Хантеру Камилла очень понравилась, но его неуместные восторги могли сыграть и против нее в этом споре. Он считал себя опытным исследователем, первопроходцем — такие обычно не одобряют вторжение суфражисток в мужские дела, искренне полагая, что прекрасной половине суждено пребывать у домашнего очага. Тем не менее Алекс Миттлмэн, Обри Сайзмор и даже лорд Уимбли склонны были без лишних споров принять решение в ее пользу. К счастью, мнение лорда Уимбли и сэра Джона оказалось решающим.

— Честное слово, Тристан ничего не натворил. — Ральф покраснел. Он был невысок и даже в шляпе не выглядел солидным, но весьма проворен, двигался быстро и мягко, словно крадущаяся рысь.

Камилла догадывалась, что Тристан, возможно, и не совершил пока ничего противозаконного, но явно замыслил нечто подобное, уж если его слуга явился столь внезапно и был взволнован.

Она обернулась. Надо же так подгадать: ученые хранители музея как раз выходили из грандиозного здания и в любой момент могли натолкнуться на нее. Вот показался и Алекс Миттлмэн, компаньон сэра Джона. Если он увидит ее, непременно подойдет поговорить и навяжется в провожатые — до подземки. Надо поспешить.

Она ухватила Ральфа за локоть и увлекла дальше по улице. Ветер остудил ей спину колким ледяным дыханием. Нет, вряд ли ветер. Верно, это преждевременный страх холодком змеился по жилам.

— Быстро выкладывай мне все, что знаешь! — не на шутку встревожилась Камилла. Тристан был сообразителен, невероятно начитан — в юные годы он совмещал респектабельное образование у многочисленных тьюторов с уличными университетами. Он привил ей вкус ко многому — к языку, чтению, искусству, истории, театру… Втолковал ей, что в обществе, как правило, встречают по одежке: восприятие — главный закон социума . Если она говорит скучно, но правильно и одета как благородная леди — ее за таковую и примут.

Он сам был весьма наблюдателен и восприимчив, его суждения восхищали Камиллу. Но порой казалось, что здравомыслие ему незнакомо!

— Вот и «Даугрей». — Ральф указал на паб впереди.

— Тебе не следует увлекаться джином! — укорила его Камилла.

— Ну да, как же без этого! — тихо простонал коротышка.

Камилла вздохнула. Завсегдатаями «Даугрея» были представители рабочего класса, но этот паб все же лучше прочих притонов, куда захаживали Тристан с Ральфом. И сюда охотно допускали женщин, тем более что в последнее время многие из них влились в ряды наемной силы городских канцелярий.

Камилла всегда тщательно выбирала свой наряд, стараясь выглядеть соответственно своей должности — ассистент сэра Джона Мэттьюза, администратора достославного отдела египетских древностей. Темно-серая юбка с небольшим турнюром, блузка чуть светлее, хорошего кроя, с чопорным воротничком под горлышко. Накидка из дорогой ткани — эту изящную вещь некогда пожертвовала Армии спасения одна великосветская леди — удачно завершала ее наряд. Роскошные густые золотисто-каштановые кудри — гордость Камиллы — были тщательно зачесаны вверх и зашпилены. Она не носила никаких драгоценностей или иных украшений, кроме простого золотого кольца, которое Тристан нашел тогда у ее матери; с тех пор она всегда носила это колечко, в детстве — на цепочке, а теперь на пальце.