Кристина Скай - И придет ночь

Его губы сложились в улыбку. От этого движения его шрам, не прикрытый маской, вновь заблестел, освещенный лучом лунного света. Почему-то Силвер не могла отвести глаз от этого бледного шрамика.

– Кроме того, красавица, ты посмотрела мне в глаза. Теперь ты моя навеки...

Он припал к ней жаркими и твердыми губами. Ее охватила дрожь, она зажмурилась: она знала, что все, что он сказал, – правда.

Она пропала, пропала навсегда. Ах, предупреждала же ее старая нянюшка!

Но когда его губы дотронулись до ее рта, Силвер решила, что ей уже все равно... Прикосновение было нежным, едва уловимым. Но если рассудить, какая опасность может таиться в одном поцелуе? Она поняла какая, когда его уверенные, жаркие губы плотно прижались к ее рту.

«Будь осторожна», – проскользнуло в мозгу у Силвер. Но как же он хорош, этот полуночный лорд!

Она была слишком невинна, чтобы понять, насколько опытно его прикосновение, даже когда вздохнула и инстинктивно прильнула к нему. Даже когда она ответила на его поцелуй.

Внезапно разбойник резко отстранился от нее. В ночной тьме его губы казались совсем темными.

– Я думаю, этого достаточно, маленькая моя.

Интересно, почему он так тяжело дышит, как будто пробежал несколько миль?

– А вы, похоже, имеете большой опыт в такого рода делах. – К своему смущению, Силвер поняла, что ее голос тоже звучит так, словно она задыхается.

В темноте она увидела, как он поднял одну бровь.

– В какого рода делах?

– В соблазнении невинных женщин, конечно. Весь Кингсдон-Кросс говорит о ваших подвигах.

– Неужели? – Его полные губы изогнулись в усмешке. – А я и не знал, что столько праздных людей забавляются досужими вымыслами обо мне.

Силвер посмотрела на него и прикусила губу.

– Вы порицаете меня, моя хорошая? Я стою выше похвал или порицания.

– Не верю. И никогда не поверю, каким бы черствым вы ни прикидывались.

На мгновение в его янтарных глазах, внимательно наблюдавших за ней, появилась боль и еще что-то, гораздо более темное, затаенное. Силвер даже не успела разглядеть, что именно, – это выражение очень быстро исчезло.

Разбойник подчеркнуто спокойно смахнул со своего рукава ее кружева, отошел на шаг и склонился к рапире.

– Вы должны, вы просто обязаны поверить мне на свой страх и риск. Даже не думайте о том, чтобы меня перевоспитать. Многие женщины уже пытались это сделать, но у них ничего не вышло. Я вас предупредил. Я скрываю мое лицо ото всех, никто не видел меня без маски. Впустить меня в свое сердце более опасно, чем вы можете себе вообразить.

Прохладный ветерок ласкал шею Силвер.

– Зачем мне нужно вас перевоспитывать? – Она натянуто рассмеялась. – Я и себя-то порой с трудом держу в руках. Как я могу отвечать за кого-то еще?

– Это пытались сделать и люди с куда более сильной волей, – тихо произнес он, – но у них ничего не вышло.

– Только не я. Я вас больше никогда не увижу, милорд.

Блэквуд кивнул. Лицо его было серьезно.

– И это будет очень разумно с вашей стороны. Но почему вы меня так назвали?

– Милорд? – Силвер склонила голову набок и внимательно его разглядывала. – В вас есть что-то такое – какая-то сила, которая заставляет во всем вам повиноваться. Поэтому, мне кажется, вы достойны именно такой формы обращения.

Разбойник наградил ее изящным поклоном:

– Слишком большая честь для таких, как я, Солнышко. Королевство Блэквуда – ночь, единственная власть, которую он признает, – стальной клинок. Но тем не менее спасибо за комплимент. Мне очень лестно это слышать.

– Пожалуйста, – тихо ответила Силвер. Она пыталась хоть как-то прикрыться своим разорванным костюмом для верховой езды и чувствовала, что такое проявление этикета, пожалуй, несколько неуместно в вересковой пустоши, в десяти милях от ближайшего человеческого жилья.

– Вам лучше всего ехать побыстрее домой. Скоро эти негодяи обнаружат, что вы не упали с лошади, как они предполагали. – Блэквуд негромко свистнул, и его резвый скакун прибежал к нему. За ним не спеша следовала кобыла Силвер. – Ну что, Дьявол? Неплохо ты сегодня поскакал?

Большой черный жеребец фыркнул и ударил копытом о землю.

Силвер направилась к своей лошади. Ей не терпелось добраться до дома, лечь поскорее в постель и представить, что все это ей приснилось.

– Дай-ка я помогу тебе, малышка. – Его прохладные пальцы обхватили ее за талию, и она почувствовала, как его сильные руки подняли ее и посадили в седло. Силвер знала, что людей, подобных ему, положено бояться. Ей следовало бы ненавидеть его, каждое его прикосновение должно было бы вызывать у нее отвращение.