Кристина Скай - И придет рассвет

Девлин Джордан Карлайл имел в лондонском обществе репутацию человека, который может уговорить скупого расстаться с последней гинеей, а монахиню – с единственными четками.

Рассказывали, что, когда ему было тринадцать, женщины уже провожали его взглядом, а позже отваживались и на нечто более серьезное. Он слыл изобретательным обольстителем и сумасбродом. Говорили, что он следует традиции, начавшейся еще в 1355 году, когда первый граф Десимус Карлайл пожертвовал в разгар боя своим конем ради того, чтобы его монарх мог спастись бегством. В этом кровавом бою граф пожертвовал и своей жизнью, за что благодарный король возвел его потомство в дворянское достоинство.

В течение пяти веков мужчины рода Торнвуд не имели за душой ни гроша, но они всегда находили возможность ублажать – женщин, мужчин или страну. Но чаще всего – самих себя.

В одном мнении лондонский свет был единодушен: двенадцатый граф Торнвуд был самым безрассудным в длинной череде обаятельных мужчин своего рода. Светлоглазый, с выразительным красивым лицом, Девлин Карлайл, граф Торнвуд, был повесой, который не мог причинить зла, но и настоящего добра тоже не делал.

К сожалению, все эти скандальные слухи и сплетни о графе были чистейшей правдой.

Поэтому, когда в газетах было напечатано сообщение о смерти Торнвуда от раны в грудь, полученной им во время кровавого боя под Ватерлоо, все мужчины в радиусе пятидесяти миль вокруг Лондона вздохнули с облегчением, а все женщины столицы смахнули слезу.

Среди них была и Индия Деламер – единственная женщина, сумевшая разглядеть истинное лицо человека, скрывавшегося под множеством слоев пресловутой неуязвимости Карлайлов.

– Выходи, негодяй!

Солнце освещало стройную фигурку посреди зеленого поля. Из-под соломенной шляпки выбивались рыжие волосы. Рядом с девушкой стояла большая серебристо-серая волчица.

Индия Деламер, дочь герцога Девонхема, одного из самых богатых землевладельцев Англии, направила пистолет на кусты, росшие на берегу искусственного пруда, в которых она услышала какой-то шорох. Кто посмел явиться в их фамильное поместье в столь ранний час? На это не отважились бы даже те дураки, что рыскали по холмам в дневное время, досаждая егерю и ломая расставленные им силки.

А может, все же отважились?

– Сейчас же выходи, или я буду стрелять! – сердито воскликнула Индия, а волчица у ее ног угрожающе зарычала.

Поскольку ответа не последовало, она вздохнула и взвела курок.

– Что ж, ты не оставляешь мне выбора. У тебя есть три секунды до того момента, когда я всажу пулю тебе промеж глаз.

Еще две минуты назад все было спокойно. Выводок гусей мирно переплывал пруд, а волк грелся на солнце. И вдруг гуси с шумом взлетели, а волчица учуяла запах незваного гостя.

– Раз… Два…

Рыжеволосая наследница одного из самых огромных в Англии состояний нетерпеливо откинула на спину шляпу и нацелила пистолет на кусты.

Ответа все еще не было.

– Три!

Она выстрелила.

В воздух взметнулся ворох зеленых листьев, в кустах кто-то зашевелился, а потом из-за крайнего куста со стоном появился широкоплечий мужчина и рухнул на дорожку между двумя рядами лаванды.

– Перестань стрелять, черт возьми!

– Айан? – Индия опустила пистолет. – Дурачок! Я же могла тебя убить!

Брат Индии встал, отряхивая грязь с белой рубашки. Его загорелое лицо расплылось в широкой улыбке.

– Весьма тебе благодарен, сестрица, за то, что намеренно целилась в край куста, а не в его середину, а то наверняка попала бы в меня.

– А почему ты не отвечал?

– А потому, моя дорогая, что мне доставляет большое удовольствие тебя подразнить. – Он глянул на разорванный рукав рубашки. – Ты действительно совершеннейший сорванец, Индия. Боюсь, что сейчас, когда тебе двадцать, ты стала еще более безрассудна, чем когда тебе было двенадцать.

Индия поставила пистолет на предохранитель и сунула в замшевый мешочек у себя на поясе.

– А что ты вообще тут делаешь?

Айан пожал плечами:

– Напал на след какого-то зверя.

Индия ему не поверила. Ни на минуту. Ее не обманули эти немного сонные серые глаза. Айан был безжалостен, как английская гончая, особенно если чувствовал угрозу своей семье. Она не сомневалась, что и ее старший брат Люк тоже за ней следит, как, впрочем, и вся ее замечательная семейка, с тех пор как она четыре месяца назад вернулась с континента.