Шеннон Дрейк - Опаленные сердца

Но прошлое не отпускало. Йен опять видит бегущую девочку. За нею гонятся всадники, настигают, смеются.

– Слишком молода! – кричит один.

– То, что надо!

Девочка оборачивается. В руках у нее пистолет. Всадник кричит от боли. Девочка. Энни.

Он видит, что случилось в следующее мгновение. Он не может их остановить. И кричит, кричит, ничего не слыша. Девочка падает.

– Йен!

– Оружие! – взревел Уэзерли.

Йен видит ее глаза. Видит в них ярость, страх, гордость.

– Я люблю тебя, Энни, – говорит он. Она улыбается.

– Я люблю тебя, Йен.

Она произнесла его имя, и он понял больше, чем она сказала. Она любит его… она в него верит. В его умение и ловкость. В то, что он выстрелит… и она останется жива.

– Оружие… – начал Кэш.

Йен спустил курок.

Повсюду лежали убитые.

После выстрелов и криков вдруг наступила тишина.

Джои, Ангус, Ральф, Шрам, Эрон и близнецы Игеры, выйдя из укрытия, прислушивались, не раздается ли стрельба, не покажется ли кто-нибудь из людей Уэзерли. Но вокруг лежали только мертвые.

– Неужели мы перестреляли всех? – удивился Джои.

Ангус еще раз оглядел двор.

– Макшейн уложил многих, мы, кажется, прикончили остальных. Стервятников ждет хороший ужин.

– А дом? – напомнил Ральф.

– Дом, – мрачно повторил Ангус, глядя на Джои и Эрона. – Вам двоим идти не обязательно…

– Мы идем все вместе, – сказал Эрон.

– Не известно, что нас там ждет, – поддержал его Джои.

– Ладно, только осторожно. Глядите по сторонам и назад. Готовы?

По знаку Ангуса все медленно двинулись вперед. Ни шороха, ни звука, ни выстрела. Они поднялись на крыльцо, вошли в развороченную дверь. Везде лежали убитые.

Еще больше их было в маленькой гостиной. Джои шел впереди. Поднявшись по лестнице, они увидели гнедого, стоявшего в дверях комнаты и загораживавшего проход. Ангус взял поводья и вывел благородное животное из дома.

Джои увидел отца.

Кэш лежал на полу, сжимая в руках оружие, его голова была в крови. Мертвый или живой? Но Джои не стал останавливаться, чтобы посмотреть, дышит отец или нет.

В дальнем конце комнаты, в старом кресле-качалке сидел Йен, держа на коленях жену. Оба пыльные, в рваной одежде, но такие счастливые, что, кажется, не замечали происходящего вокруг.

– Я до смерти испугался! – Иен погладил жену по щеке, заглянул ей в глаза.

– Ты не должен был отсылать меня.

– Не должен.

– Ты подсыпал мне снотворное?

– Я хотел спасти твою жизнь, – простонал Йен.

– Знаю.

– Ты простишь меня?

– Я тебя люблю.

– Господи, он причинил тебе боль?

– Все не так плохо…

– Я боялся, как бы ты чего-нибудь не сделала с собой, если он… если он…

– Я знала, что ты придешь. Так странно. Почему до сегодняшнего дня я не понимала, что месть не самое главное…

– Главное – жизнь. А еще лучше – жить ради будущего. Хотя мы могли никогда этого не узнать.

–А вдруг он не умер?

– Теперь это дело шерифа.

– Если он жив.

– Слава Богу, да! – прервал их, наконец, Ральф.

Энн улыбнулась и покраснела.

В это время Джои взглянул на отца. Глаза Кэша были открыты. Блекло-голубые, холодные. Пальцы тянулись к курку. Сделав нечеловеческое усилие, Кэш приподнялся и начал медленно поворачивать-ся, намереваясь убить Йена или Энн.

Прежде, чем Джои успел нажать на курок, раздался выстрел. На груди Кэша Уэзерли расплылось красное пятно, точно в области сердца. Вопроса о том, жив он или нет, уже не существовало.

Все повернулись к двери. Там стояла Мэг. Старый отцовский карабин в ее руках еще дымился, по лицу текли слезы, но голос звучал спокойно:

– Он убил мою мать. Практически убил Карла и Дженсона. Они не были такими уж плохими, просто были его сыновьями. Они убиты, я знаю. Во дворе, в грязи. – Мэг закрыла лицо руками.

Йен подошел к ней и ласково обнял.

– Мне очень жаль.

– Их нужно похоронить, – с трудом сказала девушка.

– Мы их похороним, – успокоила ее Энн, вытирая ей слезы. – И начнем новую жизнь, Мэг. Будем жить своей жизнью, и тени прошлого не будут нас беспокоить.

– Аминь, – согласился Джои. – Аминь.

Следующая неделя показалась Энн необычной. Она никогда не испытывала такого страха, как в тот момент, когда стала добычей Кэша, и такой любви, когда увидела Йена, крушащего дверь и ради нее бросающего вызов смерти.

Каждая минута с ним была ей дороже вдвойне. Их любовь стала более глубокой, требовательной, открытой. Они оба узнали ей цену.

В начале недели были похороны, в конце – свадьбы.