Шеннон Дрейк - Опаленные сердца

– Энн… – умоляюще прохрипел он.

Но его накрыл золотой водопад ее волос, и Иен понял, что сопротивление уже бесполезно. Не владея собой, слыша только, как она призывно шепчет его имя, он поднял ее на руки и понес к кровати.

Когда они пришли в себя, Йен вдруг испуганно приподнялся.

– Господи, Энни, ты же ранена!

– Все в порядке…

Она повернулась на бок, демонстрируя ему повязку, и он с облегчением вздохнул.

– Теперь ты… утолил свой голод, – лукаво сказала Энн.

Ее глаза светились, в них была такая прекрасная, доверчивая синева.

Он проглотил комок и молча взбил свою подушку.

– Йен, – прошептала она, прижимаясь к нему, – теперь мы действительно уничтожим его. Клянусь Богом, мы это сделаем! Теперь, когда мы вместе, ничто не сможет нас остановить.

Он не ответил, только укрыл ее одеялом.

Кэш Уэзерли, сидевший перед камином, глядя в огонь, вдруг повернулся всем телом к Дженсону.

– Значит, ты говоришь, его почти повесили?

– Мы все сделали, как надо, па! Макшейн уже болтался на веревке, но ее перебили выстрелом.

– И кто его освободил? – злобно спросил Кэш.

– Она, па, Энни Макшейн. Уэзерли взглянул на сыновей.

– Вы уверены? Чтобы выстрелом перебить веревку, нужно быть отличным стрелком.

– Она стояла на балконе, па, и стреляла оттуда.

– Совершенно голая, – добавил Карл.

– До этого к ней ворвался Джош Мейсон, но Макшейн застрелил его. Тайлер Гриссом обвинил его в убийстве, и нашим людям удалось вытащить Макшейна из салуна. На него уже надели веревку, но когда она уже почти затянулась на его шее, раздался выстрел, и он оказался на свободе. Она стояла на балконе, как королева.

– Совершенно голая, – повторил Карл. – Красивая женщина, па.

– Дьяволица, – пробормотал Кэш.

– Да, Мейсон думал то же самое. Если бы этот идиот не захотел поразвлечься с нею и сразу притащил ее сюда, то остался бы жив.

– В общем, па, она выстрелила и освободила Макшейна. Он выхватил у кого-то ружье и вместе со своими дружками обратил наших людей в бегство. Настроение толпы сразу изменилось, все начали кричать, что нужно повесить Тайлера, им было обидно уходить, никого не вздернув. Но Макшейн не позволил… и Тайлер сидит в тюрьме.

– Как я понимаю, Макшейн почти висел на дереве… но стал хозяином положения. Джош умер, а Тайлер – за решеткой. И знаете, что это доказывает, парни?

– Что, па? – осторожно спросил Карл.

– Что меня окружают сплошные идиоты, и, сколько я ни бьюсь, у меня с вами ничего не выходит. Поэтому я до сих пор не могу рассчитаться с Макшейном и Энни, но обязательно это сделаю. Вы понимаете, что это значит?

– Что, па? – спросил, в свою очередь, Дженсон.

– Это значит, – ответил Кэш, тыча пальцем в сыновей, – что мне придется самому отправиться в салун и пристрелить Макшейна. Это значит, что Энн мне тоже придется увезти самому. Это значит, что вам придется идти за мной, парни, и помогать мне. Потому что я больше не намерен терпеть неудачу. Я сам займусь этим и, клянусь Богом, сделаю это быстро и без всякой пощады!

Карл взглянул на Дженсона. Отец хватил через край, он прямо одержим манией убийства.

Это было ужасно.

Даже для них.

– Энни, я люблю тебя.

Но Йен сказал это слишком поздно. Прижавшись к нему, она глубоко и ровно дышала, чуть приоткрыв рот.

– Энни, я люблю тебя, – повторил он, нежно убирая с ее лица разметавшиеся волосы, – и это многое меняет…

Все эти годы он жил только ради мести. Справедливость на его стороне. И если есть на свете человек, больше других заслуживающий смерти, так это Кэш Уэзерли. Теперь все изменилось. Потому что в его жизнь вошла Энни.

Он должен отомстить.

Но он хотел жить. Больше того, он хотел, чтобы жила она. Он хотел верить в будущее, иметь будущее. И он не хотел ее потерять, не хотел подвергать опасности. Он не хотел, чтобы она даже приближалась к Кэшу Уэзерли.

Но он уже не может остановиться…

Да и Кэш Уэзерли теперь не остановится. Он хочет убить его, хочет получить Энни и салун. А если он вскоре разнюхает, что она его грабила…

Он знает этого ублюдка. Ему известны его жестокость, абсолютное отсутствие совести и полное пренебрежение к человеческой жизни.

Нужно отправить Энн отсюда. Но делать это тактично.

Она должна уехать. Другого выхода нет.

Энн проснулась счастливой. Он знает правду. И, главное, все понял. Ведь он тоже был там и чувствовал то же, что и она, – боль, ненависть, гнев, беспомощность. Теперь больше нет тайн, и это делало ее счастливой.