Патриция Макаллистер: Горный ангел

Индепенденс,штат Миссури,1875 год

– Должно быть, здесь какая-то ошибка!

Эйнджел, сидевшая в кресле, обитом пестрой тканью, чуть подалась вперед, чтобы подчеркнуть значение сказанных ею слов, и звук ее встревоженного голоса пробудил едва слышное эхо в просторной комнате.

Поверенный ее отца, сидевший напротив нее за огромным полированным столом красного дерева, печально покачал седой головой:

– Я бы очень хотел, чтобы это было именно так, мисс Макклауд, но боюсь, цифры не лгут.

Мягкий южный выговор Генри Фрейзера еще ни когда не звучал столь зловеще. Он был старым другом семьи и, конечно, не стал бы никогда обманывать Эйнджел. Будучи умной молодой женщиной, она все равно узнала бы всю правду. Он вздохнул и решил быть с ней откровенным до конца, хотя это было для него непросто.

– Ваш отец оставил после своей смерти долги на много тысяч долларов. Как оказалось, он не сумел с выгодой вложить свои деньги, и к тому же он... он увлекался игрой в карты.

Фрейзер вынужден был откашляться, прежде чем продолжить.

– К несчастью, когда у Ройса кончились деньги, он стал использовать в качестве дополнительного обеспечения все виды собственности семьи Макклаудов.

Он подвинул к ней пачку документов и снова печально покачал головой.

– Вот, здесь все написано черным по белому, и я не вижу для вас иного выхода, кроме как продать все, что только можно, чтобы заплатить по этим обязательствам.

На какой-то миг Эйнджел прикрыла свои небесно-голубые глаза, и, когда снова открыла их, ее лицо выражало решимость. Даже в траурном наряде из черной тафты она была удивительно красивой. Ее лицо в форме сердечка обрамляли локоны густых светлых, золотистых волос, выбившиеся из аккуратного, низко уложенного пучка. Молочно-белая кожа почти совпадала по цвету с ниткой жемчуга на шее. Ее внешность могла свести с ума любого мужчину и заставить его пойти на преступление ради нее. Не удивительно, подумал Фрейзер, что при жизни Ройса десятки мужчин добивались ее руки.

Эйнджел Макклауд обладала сильным, мужским характером и могла, по мнению Фрейзера, вынести жесточайшие испытания. В такой ситуации это было для нее немалым преимуществом – ведь только чудо могло теперь спасти ее от полного разорения. Когда она снова заговорила, Фрейзер с радостью узнал в ней настоящую дочь Ройса Макклауда.

– Сколько можно выручить от продажи лошадей?

– Насколько я понимаю, совсем немного. Ройс имел контракт с армией Соединенных Штатов на по ставку верховых лошадей, но деньги за них получал не полностью и с большим опозданием.

Эйнджел коротко кивнула.

– В любом случае продайте их, Генри. Я не в со стоянии прокормить их теперь.

Она изо все сил старалась говорить по-деловому, без лишних эмоций, чтобы Фрейзер не почувствовал, как сердце ее разрывается на части.

– А как насчет земельных угодий?

– Я уже принял их в расчет, но все равно не хватает нескольких тысяч. Я включил в смету конюшню, всю мебель в доме, даже кухонную раковину...

Он попытался пошутить, но Эйнджел было не до шуток. Оба они были страшно расстроены и подавлены.

– С какой стороны ни посмотри, долги вашего отца огромны.

– А как же прииск? Разве у моего отца не было доли в золотом прииске где-то на западе?

Поджав губы, Фрейзер быстро просмотрел все документы.

– Ну да, он владел долей золотого прииска, но шахта никогда не давала золотоносной руды в промышленных масштабах, так что эта собственность не принесет денег. Вы никогда не найдете покупателя на столь невыгодное предприятие.

Эйнджел устало вздохнула и прижала к виску руку.

– По крайней мере, у меня есть дом.

Фрейзер открыл было рот, но тут же остановился в нерешительности.

Эйнджел встревожено взглянула на него:

– У меня есть дом, не так ли, Генри? Он скорбно покачал головой.

– Не хочу лгать вам, Эйнджел, но, боюсь, удар будет слишком силен для вас... Среди этих документов есть долговое обязательство, по которому поместье Бель-Монтань, дом и все прочее имущество, переходит в собственность Уилларда Крэддока.