Сюзанна Энок - Укрощение строптивой

Жеребец темно-серой масти – заводчик-оптимист дал ему кличку Король Уильям Господин Лошадей, а сам Китинг переименовал его в Увальня – ждал хозяина на подъездной дорожке у Басвич-Хауса. Вскочив в седло, Китинг направил коня в сторону Гроувнер-стрит. Несмотря на небольшой инцидент, его утренний визит в клуб «Тантал» прошел лучше, чем он рассчитывал. Разговор с леди Камиллой Прайс в общем-то удался, а реакция аристократов, завсегдатаев клуба, на его появление в Лондоне была вполне терпимой. Возможно, скандальная репутация клуба сделала его похождения менее… достойными внимания. И все же, несмотря на довольно миролюбивый прием в клубе, у Китинга возникло отчетливое ощущение, что Лондон утратит свое гостеприимство, как только весть о его приезде разнесется по всему городу. Хотя…

А что, если о нем и впрямь забыли? Посплетничали, повозмущались, а едва разразился очередной скандал, забросили как старую игрушку в дальний угол. Китинг невольно улыбнулся. Такому повороту он был бы очень рад. Но едва ли стоило рассчитывать на это.

Еще за завтраком Китинг отметил, что в клубе «Тантал» весьма многолюдно, особенно для перерыва между сессиями парламента. А сейчас вереница экипажей, подъезжавшая к зданию, стала вдвое длиннее по сравнению с той, что Китинг видел ранее. Бросив несколько слов сквозь зубы, он оставил Увальня с одним из мальчишек-конюхов и, вместо того чтобы подняться по ступеням парадного входа, двинулся в обход особняка. Лицемеры проклятые! Разглагольствуют о благородстве истинной аристократии, а сами, являясь на завтрак, бесстыдно глазеют на девушек, служивших в клубе.

Хм… интересно, многие ли из их числа держали свое обещание, повторяя как заклинание слова, которые он слышал не меньше десятка раз с тех пор, как узнал о существовании клуба «Тантал»? «Только без рук, во всяком случае – без позволения дамы». По-видимому, это правило придавало всему происходящему хоть и скандальный, но все же приемлемый оттенок.

Камилла Прайс сидела на узкой каменной скамье в тени старого дуба, окруженного клумбами ухоженных розовых кустов. Едва шагнув на мощенную булыжником дорожку, ведущую к розарию, Китинг отметил, что скамья была поставлена с таким расчетом, что дерево надежно закрывало сидящих на ней от взглядов из окон клуба, – интересно, случайно ли ее так поставили? Камилла переоделась, и теперь вместо гладкого шелкового платья оттенка бронзы на ней был простенький муслин с рисунком из голубоватых и зеленых веточек, и платье это выглядело до нелепости скромно.

«Значит, это и есть та девица, на которой Стивен должен был жениться год назад, – подумал Китинг с некоторым удивлением. – Скромная молодая леди двадцати двух лет от роду, сидящая в ухоженном саду и читающая книгу…» Да-да, очень даже скромная. К тому же благовоспитанная и апатичная. Таков оказался портрет девушки, с которой маркиз Фентон был обручен с тех пор, как ему исполнилось семь лет.

Китинг помнил, как его кузен узнал об этом соглашении. И помнил его притворные стоны и якобы рвотные позывы – все это выглядело настолько забавно, что он, Китинг, принялся подражать кузену. В шесть лет он полагал, что ценность женщин сильно преувеличивают.

В пятнистой тени под деревом ее волосы выглядели более яркими, но назвать их желтыми было бы чересчур: пожалуй, они имели оттенок пахты или молочной сыворотки. Удивительный цвет! Особенно в сочетании с глазами – нежно-голубыми, как утреннее небо.

Итак, ему было поручено вернуть эту девушку в круги высшего света и в объятия кузена, поэтому он несколько долгих минут, стоя перед зеркалом в гардеробной Хэверд-Глена, думал, что непременно будет вести себя как подобает, заработает свои сребреники и преспокойно вернется домой. Но при всем при этом он все-таки мужчина, а она красавица, и потому…

Китинг строго одернул себя. В лирику он не ударялся даже в ранней юности, когда еще мог считаться наивным. Да, конечно, девушка очень мила, но обручена с маркизом Фентоном. К тому же она средство, с помощью которого Китинг получит десять тысяч фунтов. С такими деньгами он наконец сможет кое-что исправить. Именно по этой причине он и вернулся в Лондон. Да, только по этой.

Нарочито громко откашлявшись – не следовало пугать девушку своим неожиданным появлением, – Китинг приблизился к ней и проговорил:

– Миледи, вы как будто позируете для портрета.

Леди Камилла подняла голову. Судя по ее спокойному лицу, она давно уже его заметила.