Анна Жнец - Дочь нечестивца

Когда живот вырос так, что старая одежда стала тесна, Исея уже не могла работать – так ослабела. Весь день она лежала на улице под навесом, серая и неподвижная, словно приготовилась отправиться в верхний мир. Все заботы по домашнему хозяйству легли на плечи семнадцатилетней девушки. Она же разделила с отцом роль добытчика и кормильца семьи. Нейт валилась с ног от усталости. Уже спустя неделю она не могла без содрогания смотреть на свои руки, огрубевшие, все в кровоточащих мозолях. Под обломанными ногтями собралась чёрная грязь.

– Когда-нибудь я стану богатой, – повторяла и повторяла старую молитву девушка, полоща одежду в реке. Измождённая, она уже не следила за водой, не пыталась уловить неслышное приближение крокодила. Усталость победила страх. Всё, о чём могла думать Нейт, – сон и еда.

* * *

Когда лодка Ра скрылась за горизонтом, а Падирам ещё не вернулся домой, Исея не на шутку заволновалась. Жестом она подозвала к себе дочь. Утром парасхит опять ходил в Город мёртвых справиться, есть ли для него работа. Теперь, когда жена его была на сносях, он каждый день проделывал этот нелёгкий путь, волоча за собой негнущуюся ногу. Когда к полудню Падирам не вернулся, обе женщины вздохнули с облегчением, решив, что сегодня ему повезло, но к вечеру хорошее настроение уступило место тревоге.

– Сходи к Дому бальзамировщиков, – обратилась Исея к дочери, не находя себе места от беспокойства. – Может, он ещё там.

Нейт кивнула и почти бегом кинулась выполнять поручение матери. Улицы были безлюдны. В руке она держала зажжённый факел, и обступившая её темнота, казалось, была наполнена странными шорохами и звуками. Ночь пугала Нейт. То и дело она дотрагивалась до спрятанного на груди амулета, отгоняющего злых духов. Каждую секунду девушка надеялась встретить по дороге отца. Чем ближе подходила Нейт к Городу мёртвых, тем сильнее росло беспокойство. Наконец она увидела вдали силуэт возводящейся пирамиды и даже в такой момент поразилась её величию.

Дом бальзамировщиков располагался ближе, чем мастаба, и девушка радовалась, что ей не придётся идти между мрачных, пугающих в темноте надгробий. Она уже различала горящие у входа огни, когда неожиданно обо что-то споткнулась (охваченная суеверным страхом, Нейт не смотрела под ноги). Опустив взгляд, она в ужасе зажала ладонью рот. На дороге лицом вниз лежал человек. Поднеся факел ближе, девушка разглядела кровь, запекшуюся на затылке. Опустившись на колени, она тронула несчастного за плечо, пытаясь перевернуть. Невидящие и пустые, на неё смотрели глаза отца.

Небо уже посветлело, когда Нейт наконец удалось взять себя в руки и позвать на помощь. Оглушённая болью, она долго сидела рядом с коченеющим телом, не в силах выдавить ни одной слезы, и только дома её скрутили безудержные рыдания. На обратной дороге Нейт заметила окровавленный камень и сразу поняла, что случилось. Её отца убили. К смерти привела цепочка жутких и трагичных случайностей. Чей-то камень, брошенный слишком метко, или наоборот, не целясь. Бесполезная, негнущаяся нога, не позволившая увернуться или убежать. Мысленно возвращаясь в тот день, Нейт могла с легкостью воспроизвести всю картину событий. Чего она не знала, – умер ли её отец сразу или был ещё какое-то время жив, как долго пролежал без сознания, прежде чем истек кровью, так и не дождавшись ни от кого помощи? Стоило девочке прикрыть веки, и она почти видела, как толпа, закидавшая парасхита камнями, расходится, как люди равнодушно огибают неподвижное тело, боясь осквернить себя прикосновением к нечестивцу. О да, Нейт легко было это представить: однажды она видела, как женщина на базаре отшатнулась от Падирама, словно от прокажённого, стараясь, чтобы даже краешек её тени его не задел. Нейт поражала эта бессмысленная жестокость.

У семьи не было денег, чтобы обеспечить Падираму достойные проводы, и его похоронили в пустыне, где песок естественным путем высушит тело, сохранив и превратив в мумию. В яму положили несколько глиняных горшков, сменную набедренную повязку и нож, которым парасхит пользовался при жизни, – этот нехитрый скарб он заберёт с собой в царство мёртвых. Больше Исея ничего не могла для него сделать.

Несколько дней подряд Нейт просыпалась ночью от того, что её мать горько плакала в темноте. Девушка вспомнила, как во время похорон та, словно защищая, гладила огромный, выпирающий живот, и с пугающей ясностью поняла: в свои семнадцать она осталась в семье единственным кормильцем. Даже разрешившись от бремени, мать ещё долго не сможет работать. О том, чтобы избавиться от ребёнка, не могло идти речи – срок был слишком большим, да и Исея никогда бы на это не согласилась. Чёрное отчаяние захлестнуло Нейт. Снова задавалась она вопросом, выжил бы отец, если бы помощь подоспела вовремя? Будущее представлялось тёмной бездонной пропастью, в которую она падала, не в силах ни за что ухватиться. Ноги больше не чувствовали опоры.