Эллисон Майклс - Солнце Алабамы

– Извините, мистер Мельбурн, – пролепетала девушка, как будто немного успокоившись, что именно младший сын застал её за разглядыванием библиотеки. – Я не хотела вам мешать и не хотела…

– Ты мне не помешала, Роуз. – Неловко улыбнулся Том. – Скорее наоборот. И я же просил тебя не называть меня мистером Мельбурном. Мы почти одного возраста, а я каждый раз чувствую себя стариком.

– Но вы хозяин дома. Тётя Миранда убьёт меня, если услышит, что я называю вас по имени.

Томас снова улыбнулся, уже более уверенно, подходя к девушке ближе. Ему хотелось наконец заговорить с ней, почувствовать её запах рядом, а не просто наблюдать издалека. Как жаль, что у него нет уверенности Уилли.

– Мы ей не скажем. Если так положено, то пускай я буду для тебя мистер Мельбурн. Но наедине зови меня Том.

Роуз как-то странно на него посмотрела, её чёрные глаза, казалось, потеплели и стали на тон светлее, словно горький шоколад.

– Мир вообще сошёл с ума, навязывая эти классовые различия, – уже более серьёзно заговорил Томас. Почему-то с ней хотелось поделиться всеми мыслями. – Будь моя воля, не было бы ни хозяев, ни прислуги, ни сегрегации…

Роуз слегка вскинула брови, после чего Томас замолчал.

– Извини, если обидел тебя.

– Вовсе нет. – Строго, но с нежностью ответила Роуз. – Я просто не думала, что вас могут терзать подобные мысли… Том.

Том… Сердце его затрепетало, а лицо расплылось в улыбке. Роуз же улыбалась в ответ.

Господи, как же ему нравилось смотреть на неё, быть рядом и просто молчать. А когда она говорила, её речь не была похожа на речи других девушек из прислуги. Да что там, не многие девушки его круга разговаривали подобным образом. Она была умна, и это читалось не только на её лице, но и в этих тёмных глазах.

Поняв, что позволили себе немного вольности, молодые люди слегка отстранились друг от друга.

– Ты смотрела на эту книгу? – Спросил Том, переводя взгляд на «Грозовой перевал».

– Да. Я давно уже мечтаю прочесть её, но всё никак не удавалось найти на какой-нибудь распродаже.

– Ты любишь читать?.. – Удивился Томас.

Роуз будто обиделась и заговорила более высоким тоном:

– А что, вы думаете, что какая-та чёрная прислужница букв не разберёт?

– Я не это имел ввиду…

– Все вы уверены, что мы годимся лишь для того, чтобы отглаживать вашу одежду и подавать жареную утку на стол, да полы мыть. – Роуз тараторила, не давая Томасу и шанса вставить оправдательное слово. – Моя мать научила меня всему. И читать, и писать. У меня была крепкая, благополучная, на сколько это возможно, семья. Мама и папа, пусть и были чёрными, как и я, но их уважали в тех краях, где мы жили. Они неплохо зарабатывали, чтобы обеспечить нас. Неплохо для негров. Все мои братья учились в школе, пока родители не умерли, и теперь им приходится ходить на грязную работу, чтобы свести концы с концами, оплачивать почти несъедобные буханки хлеба и молоко. Моя же судьба здесь подавно решена.

Роуз на секунду перевела дыхание, немного сбавила тон, будто устыдившись, что так много позволила себе рассказать о семье, да ещё и сыну хозяина. И уже более спокойно произнесла:

– Я никогда не смогу закончить колледж или университет, получить хорошее образование и стать той, кем хотела бы быть. Поэтому, да, мистер Мельбурн, я люблю читать… Это единственное, что я могу делать, чтобы не забывать о своих мечтах.

Наступило молчание, в котором Роуз корила себя за излишнюю эмоциональность, а Томас – за то, что так глупо обидел девушку, хотя задал всего лишь безобидный вопрос. Но он понимал, что каждая темнокожая девушка в их городе утопает в предрассудках и стереотипах окружающих. Они не могут пойти учиться, а обязаны заботиться о своих больших семьях, зарабатывать на самое необходимое кропотливым трудом и терпением. Его семья была далеко не идеальной, но Мельбурны всегда старались уважительно относиться к прислуге. Томас знал, что в некоторых домах темнокожих слуг унижают. Ричардсоны не позволяют няне собственных детей ходить в их общий туалет, Ноланы штрафуют своих горничных за каждую ошибку, а ошибкой могут посчитать всё, что угодно. Миссис Ллойд, семидесятилетняя матрона из дома напротив, как-то заставила свою горничную, уже немолодую миссис Готи три часа стоять на солнце и обмахивать её опахалом, хотя сама она сидела в тени и попивала холодный коктейль. Супруги Далтоны, чей особняк с семью спальнями находится в конце улицы, ставят будильник ровно на 7 утра и, если их прислуга в лице миниатюрной Карли переступает порог дома секундой позже, заставляют её чистить бассейн зубной щёткой. Мисс Ариэль Зэйн, богатая одинокая тридцатипятилетняя обладательница виллы, которой досталось огромное состояние в наследство от далёкого дядюшки, увольняет каждую негритянку, которая на неё косо посмотрит. Или она пытается произвести впечатление на окружающих, или специально нанимает «косых» слуг, но по подсчётам миссис Мельбурн, она уволила уже порядком 14 девушек за четыре месяца. И все они странно косились на неё. Бедный мистер Джексон, 50-летний садовник, который берётся за любую работу, чтобы только обеспечить своим сыновьям возможность пойти в самый дешёвый колледж и выбиться в люди, вынужден ежедневно выносить издевательства некоторых работодателей. Килмеры били его розгами, Таймсы заставляли носить специальную форму, в которой жара Алабамы сжигала заживо, а миссис Андерсон велела пересадить 4 разновидности кустовой розы за неделю, так как предыдущие не подходили под фасад её дома.