Эллисон Майклс - Дневники обжоры

Ещё один пирожок. И ещё один. Как же вкусно! Можно позволить ещё один.

Моя мама пекла невероятные пирожки с мясом. Сложно было остановиться, чтобы не слопать всю тарелку ещё до конца включенного кино. Но не дело было не в мясных пирожках. И не в скучном кино.

Просто в принципе тяжело остановиться, когда ты обжора.

Привет, дорогой дневник, меня зовут Э., и я обжора.

Я поняла это в 16 лет, когда ела те самые пирожки. Они были такие сочные, такие воздушные. Начинка смешивалась во рту таким спектром вкусов, что я реально могла съесть штук шесть. И это после плотного обеда. Сильно, правда?

И вот я пошла на кухню в шестой раз, неся в руках блестящий, румянобокий пирожок, словно знамяносец, с трепетным желанием поскорее отправить его в рот. Живот выкрикивал протесты злобным бурчанием, пытаясь воззвать к совести и здравому смыслу. Но совесть и здравый смысл были со мной заодно, поэтому мы отказывались слышать доводы желудка.

Я уплетала сдобное тесто, облизывала жирные пальцы и мычала от удовольствия, пока мне не поплохело. И мысль, словно пуля, пронзила голову. Что же я творю? Это ненормально пихать в себя еду, хотя ты уже забит под завязку, просто потому, что на кухне миска вкусных пирожков.

Эта последняя штучка заставила меня призадуматься о моих пристрастиях к еде. Меня осенило – это не здоровый аппетит, это уже на грани безумия. Что-то из разряда наркомании, только пирожковой. Когда руки ломает от желания съесть ещё хоть что-то, хотя для этого в желудке уже не было места. Проблема была в том, что в душе всегда оставалось место для еды.

А тут ещё это зеркало в полный рост. Несложно догадаться, как выглядит шестнадцатилетняя девушка, в которой больше пирожков, чем в корзинке Красной Шапочки. Я никогда не была худышкой, да что уж там, даже стройняшкой не была. Но булькающий, недовольный шар, появившийся там, где должен быть живот, вызвал страх. Когда я садилась на диван или просто стул, живот складывался впереди тройной складкой – мал, мала, меньше. Никогда я особо не парилась по поводу фигуры и считала себя обычной, нормальной, нехудой девушкой. Но в тот день наконец здравый смысл предал желание нажираться до отвала.

Тогда я и поняла, что нужно что-то менять.

И поменяла. Кардинально. С того самого дня начался мой путь реабилитации от пищевой зависимости. Он был сложен, он был долог. Хотя кого я обманываю. Он до сих пор не закончился и продлится ещё долгие годы. Наверное, это как алкоголизм. Ты не пьёшь месяцами, получаешь заветный жетон трезвенника и спускаешь все свои усилия к чертям, когда во рту оказывается росинка спиртного.

В моём случае, крошка пирожного. Клубящийся аромат свежих булок, только из печи.

Прежде чем начать свою дорогу к похудению и излечению от вредной еды, стоит немного рассказать о моей семье, чтобы получить полную картину.

В моей семье НИКТО НИКОГДА не следил за фигурой, не соблюдал пищевой режим, не занимался спортом. Иногда казалось, что живёшь в клане прожорливых гномов, где фрукты не считались за еду, а жаренные отбивные числились в меню, как диетические.

Не скажу, что абсолютно все были толстыми, нет. Мамин вес лет 15 волшебным образом держался на отметке в 68 кило, и она выглядела нормальной. Не худышкой, но мне казалось, что всё как надо. Папа – широкоплечий, физически сильный богатырь, которые рождались в его семье и росли как на дрожжах – от хорошей жизни начал больше кушать и полнеть.

Сейчас он весит килограмм под 140 и даже не собирается смотреть в сторону обезжиренного творога. Иногда я завидую его возможности в любой момент открыть холодильник и сделать себе толстый бутер. И бутерброды моего папы не отличаются пропорциональностью: там слой колбасы всегда раза в три толще ломтя хлеба. А между ними белоснежные майонезные просторы. А ещё он обожает молоко. Так сильно, что залпом выпивает полпакета, когда хочет пить. Так было всегда: вместо воды он пил молоко. Каждый день мы покупали по три пакета, чтобы в холодильнике всегда был запас.

Ещё одна любовь папы (помимо мясных и сосисочных изделий) – это конфеты. И в этом он даже перещеголял маму, хотя считается, что женщины большие сладкоежки. Если в доме появлялся пакет конфет, то они надолго не задерживались. Этим мы с братом пошли в него. Нельзя было просто взять и растянуть удовольствие на целый день или на неделю. Мы съедали всё одним махом.