Марина Одинец: Блуждающий огонек

Им оставались считанные секунды. Путь был один — через дверцу над головой, но ее безнадежно заклинило. Дышать становилось все труднее, кровь бешено стучала в висках, и невыносимо жгло легкие. Почти потерявшая разум гувернантка продолжала истошно кричать, повиснув на девушке, словно камень на шее. Не тратя времени на бессмысленные увещевания, Катя оттолкнула ее с такой силой, что та отлетела к стене. Выпучив глаза и открыв в немом крике рот, гувернантка потеряла сознание и завалилась набок.

Отплевываясь от воды, колыхавшейся уже возле подбородка, Катя отклонилась в самый угол и шарахнула кулаком в оконный просвет наверху. Раздался звон стекла, осколки посыпались в воду, и слабая струя воздуха ворвалась сквозь амбразуру.

Фижмы и тяжелые, мокрые юбки тянули вниз, и Катя, задрав подол платья, принялась поспешно развязывать кулиски, избавляясь от лишнего груза. Потом, в кровь обдирая руки, уцепилась за раму, подтянувшись, прыгнула и, протиснувшись в отверстие, выбралась наружу.

Шум порогов ударил по ушам, свежий воздух едва не разорвал легкие. Распластавшись на обшивке и судорожно дыша, Катя вытянула вниз руки, схватила гувернантку за волосы и потянула к себе. Безжизненная голова с остекленевшими глазами и распахнутым ртом показалась на поверхности.

— Дышите, дышите же! — Катя хлопнула ее по щекам, но женщина была по-прежнему без чувств.

Собрав все силы, Катя начала тащить вверх застывшее тело. Но как бы ни напрягала она мышцы, ей не удавалось приподнять его над водой больше, чем до плеч. Осколки, торчавшие в раме, кололи руки, но Катя продолжала упорно тянуть к себе неподвижное туловище, не желая понимать, что ей это не под силу. А если бы даже хватило сил, узкая рама все равно стала бы непреодолимым препятствием.

И только когда пальцы, почти онемевшие от холода и усталости, отказались повиноваться ей, она бросила непосильную ношу и заплакала. Вода с плавающими в ней осколками, забурлила возле лица гувернантки, медленно опускающейся вниз. Карета закачалась, уходя под воду, и в следующее мгновение Катя оказалась во власти течения.

Погрузившись с головой в бурный поток, она отчаянно забила ладонями, оттолкнулась ногой от каменистого дна и сумела всплыть. И только теперь глаза стали различать окружающее пространство. До берега было не так далеко. Быть может, она еще сумеет спастись…

[1] Выносная — лошадь, припряжённая впереди коренника постромками и тянущая вперёд.

Поросший лесом берег был высок, — саженей десять. Бросив коня, Драгомир кубарем скатился вниз. На ходу разматывая аркан, побежал вдоль кромки воды в ту сторону, куда река несла остов перевернутой кареты.

Ухо различило звон бьющегося стекла. Увидев, как темноволосая голова высунулась из тонущего экипажа, Драгомир облегченно выдохнул. Он видел, как тонкая фигурка в облепившей тело одежде выбралась наружу, видел ее отчаянные и безуспешные попытки спасти спутницу. Видел и падение в воду. И продолжал ждать.

Девушка плыла к берегу, с трудом преодолевая течение, но плыла. Волны порой захлестывали ее с головой, но она неизменно показывалась на поверхности. И когда расстояние между ней и берегом оказалось примерно равным длине его аркана, Драгомир, скинув кафтан и войдя в воду по пояс, крикнул:

— Эй, княжна! Лови веревку!

Она услышала. Аркан просвистел в воздухе и лег на воде на всю, не менее, чем семисаженную длину. И, видимо, вовремя. Почти парализованное холодной водой тело девушки уже отказывалось двигаться. Теряя силы, она вцепилась в веревку, просунула под руки петлю и Драгомир, стиснув зубы, потянул ее к себе.

Наконец волны вынесли к нему бесчувственное тело, не ушедшее в глубину лишь благодаря спасительному аркану. Драгомир схватил девушку на руки и ее голова безжизненно повисла.

Добравшись до берега, он уложил ее в пожухлую траву и извлек засапожный нож. Быстрым и ловким движением разрезал платье и жесткий корсет, разодрал сорочку, обнажая дрожащее, худенькое тело, стащил с ног чулки и башмаки. Встав на одно колено, положил девушку животом вниз поперек другого и принялся надавливать на ее спину между лопаток. Легкие извергли фонтан воды.

Тщательно закутав спасенную в свою одежду и опустив наземь, Драгомир наклонился к самому ее лицу и принялся дуть в рот.

Наконец княжна хлебнула воздух широко открытым ртом и задышала так, что заходила ходуном маленькая грудь. Глаза распахнулись, незряче глядя на спасителя. Сняв с пояса фляжку, Драгомир влил ей в рот немного водки. Она закашлялась, глотая обжигающую жидкость, но выражение глаз стало более осмысленным. Он вновь приложил горлышко фляги к ее губам, но девушка замотала головой.