Виктория Холт - Королева Шотландии в плену

Сейчас он приехал к ней с конкретной миссией — с самой неприятной, которая ему вовсе не нравилась, но которую он был вынужден признать справедливой.

Когда он сошел на берег, его уже встречал сэр Вильям Дуглас. С ним были Линдсей и Рутвен; госпожа Дуглас вышла вперед, а ее сын Джордж, которого Мелвиль увидел на берегу, когда лодка подходила к острову, остался стоять в отдалении.

— Добро пожаловать в Лохлевен, — сказала леди Дуглас. — Я приготовила апартаменты для вас.

— Вы великодушны, миледи, — пробормотал Мелвиль.

По дороге в замок сэр Вильям сказал:

— Я думаю, вы согласитесь, что нам вместе с милордами Линдсеем и Рутвеном следует переговорить, прежде чем вы посетите апартаменты королевы.

Мелвиль согласился, что такой разговор желателен. Тогда сэр Вильям повернулся к матери и попросил, чтобы принесли вино в его небольшой личный кабинет, где он мог бы поговорить с посетителем. В то время как леди Дуглас подозвала одну из дочерей и послала ее с указаниями на кухню, сэр Вильям вошел в замок вместе с Линдсеем, Рутвеном и Мелвилем.

Оставшийся снаружи Джордж чувствовал себя отверженным. Должно было произойти нечто важное, и он понимал, что это как-то угрожало королеве. Его сердили собственная беспомощность, молодость и недостаток опыта. Почему он не мог войти в замок вместе с этими людьми? Почему он не мог знать того, что будет сказано в их разговоре?

Кто-то подергал его за сюртук, и, обернувшись, он увидел Вилли рядом с собой.

— Ты думаешь, они собираются убить ее во время сна? — прошептал он.

— Да ну тебя.

— У них на уме убийство, поверь мне, — прошептал Вилли. — Что ты собираешься предпринять, а, Джорди?

Джордж молчал. Что он мог сделать? Но что-то надо делать.

Королева лежала в постели, когда вошел Мелвиль. Джейн сидела у постели, читая своей госпоже, а Мари Курсель, сидя у окна, смотрела на озеро. Она видела прибытие Мелвиля, поэтому королева не удивилась, когда он вошел.

— Ваше величество. — Мелвиль преклонил колено возле постели и поцеловал изящную руку.

— Как видите, я нездорова, — сказала ему Мария.

— Это меня очень огорчает.

— Приятно, что кого-то трогает мое бедственное положение. Вы в замке уже более часа, милорд. Неужели меня так трудно было найти?

Мелвиль развел руками:

— Я должен был выяснить, что вы достаточно здоровы, чтобы принять меня.

— И посовещаться с вашими друзьями. Я боюсь, что они — ваши друзья, Мелвиль. В таком случае вы не можете быть моим другом.

— Ваше величество, простите меня, но это не так. Больше всего меня волнует ваше благоденствие.

— Вам следует сказать мне, зачем вы приехали. Я перенесла такие невзгоды, что быстро устаю.

Мелвиль многозначительно посмотрел на Джейн и Мари.

— Вы хотите поговорить со мной наедине? — быстро спросила Мария. — Ну, хорошо. Джейн и Мари, вы можете оставить нас.

Когда они вышли, Мелвиль сказал:

— Я должен сообщить вашему величеству, что я только привез послание от конфедерации лордов. То, что я должен сказать, исходит совсем не от меня. Я просто посланник.

— Я понимаю, что вы привезли мне ужасные новости, и я умоляю вас не держать меня в напряжении. Я так много выстрадала, что, несомненно, смогу выдержать еще немного.

— Ваше величество, это желание конфедерации лордов, чтобы вы подписали формальное отречение в пользу вашего сына Джеймса.

— Отречение! — Она многое могла представить, но только не это. — Джеймс, — прошептала она. — Но он всего лишь ребенок, которому чуть больше года.

— Ваше величество, конфедерация лордов провозгласит его королем Шотландии.

— И назначит регентство! — с горечью добавила она. — Ребенок ничем не сможет помешать им на их пути, не так ли?

— Ваше величество…

Она устало отвернулась:

— Я слишком больна для таких дел, — сказала она. — Как жестоко с их стороны посылать мне подобные требования… сейчас. Неужели они не могут позволить мне спокойно пожить еще несколько недель, чтобы я могла восстановить мои силы?

Мелвиль молчал. Он был тронут ее тяжелым состоянием. Любому мужчине было трудно устоять перед Марией. Ее красоту не могло разрушить нечего, но привлекала не только ее красота: в ней была какая-то беспомощность, хрупкость, она была совершенно женственной, сочетая в себе все, что больше всего притягивало мужчин.

Он должен был сдерживать себя, чтобы не отказаться от собственных принципов и не предложить ей свою помощь. Он мог бы сказать ей, что кое-кто из знати планировал освободить ее. Что Хантли, предводитель католиков и северной группировки, был готов прийти к ней на помощь со своими шотландскими горцами. Что с ним были Флеминг, Аргайл, Геррис и другие. Но если бы он поступил так, то это только усилило бы ее сопротивление, а его послали в Лохлевен совсем не за этим.