Маргерит Кэй - Обольстительная леди Констанс

Как и выражать свои чувства по данному вопросу. Он принц. Сколько раз он должен напоминать себе об этом? Совершенно не важно, что привело сюда леди Констанс Монтгомери. У него хватает своих неприятностей. Как он ни сочувствует девушке с ясными глазами и лукавой улыбкой, со спутанными вьющимися волосами и крошечными пальчиками на ногах, он не должен лезть в ее семейные дела. Ее помолвка – ее личное дело. Подавляющее большинство браков в высших кругах общества устраивают родители – как в Англии, так и здесь, в Аравии. Сейчас важно другое: как можно скорее сообщить всем заинтересованным сторонам о ее неожиданном воскрешении.

– Теперь вопрос заключается в том, – сказал Кадар, – как нам лучше поступить.

– Здесь нечего обсуждать, – ровным тоном ответила она. – Я тоже разоткровенничалась некстати. Теперь, когда я воскресла из мертвых, нужно придумать, как возобновить путь в Индию.

– Леди Констанс, боюсь, вы не до конца поняли последствия того, о чем я вам только что рассказал, – произнес Кадар. – Человеку, с которым вы помолвлены, сообщат о вашей гибели. Кроме того, я послал официальное письмо генеральному консулу в Каире; рано или поздно вашим родителям также сообщат о том, что вы утонули. Простите за прямоту, но вы сами сказали…

– Да. Я сказала, что мне нужна правда. – Кон-станс поморщилась. – Не ожидала, что она окажется настолько жестокой, но, в сущности, это ничего не меняет, если не считать того, что теперь я еще быстрее должна добраться до цели назначения. Не желаю, чтобы мистер Эджбестон заменил меня другой невестой.

Кадар медленно кивнул:

– Что ж, хорошо. В таком случае мне придется навести справки, но должен вас предупредить: следующий корабль, который отправляется в Бомбей, прибудет в наш порт не ранее чем через два месяца.

– Через два месяца! – Леди Констанс побледнела. – Значит, в Бомбей я попаду не раньше чем через три месяца?! А мистер Эджбестон все это время будет считать меня погибшей?!

– Вы можете вернуться к родителям в Англию. Учитывая обстоятельства, то, что вы перенесли, ни один разумный человек не упрекнет вас в подобном желании.

– К сожалению, моего отца нельзя назвать разумным человеком; он, скорее всего, во всем обвинит меня, – парировала она, раскрасневшись. – Прошу прощения, мне не следовало… но о моем возвращении в Англию и речи быть не может. Я не должна была делиться с вами моими сомнениями. Я обязана выйти замуж за мистера Эджбестона, ваше высочество. Видите ли, мой отец уже получил авансом довольно значительную сумму денег в обмен на… на мое обещание выйти за него замуж. – Она с трудом улыбнулась. – В общем, меня уже купили и оплатили.

– Леди Констанс, вы – не ценный груз, не товар.

– Нет, ваше высочество, я именно то, о чем вы сказали.

В ее голосе послышались нотки горечи. Очевидно, она прекрасно понимала, что ее использовали и с ней плохо обошлись, но решила не обращать на это внимания и не показывать боли. Не так ли чувствует себя его невеста, на которой он обязан жениться? Нет, о его свадьбе не стоит и думать! Они уже обсудили условия брачного контракта.

Вспомнив законы, Кадар едва заметно улыбнулся.

– А знаете, с юридической точки зрения ваше теперешнее положение – довольно любопытная головоломка. Поскольку вас, выражаясь вашими же словами, купили и оплатили, с точки зрения вашего отца, контракт уже исполнен.

– Именно поэтому я не могу вернуться в Англию и обязана выйти за мистера Эджбестона!

Что, очевидно, означает: ее отец уже потратил свои неправедно нажитые богатства.

– Наоборот, – сквозь зубы процедил Кадар. – Мистер Эджбестон не может жениться на утопленнице. В соответствии с английским договорным правом, а также традициями и обычаями международной торговли, потеря в результате форс-мажорных обстоятельств, иными словами, шторма, в который угодил «Кент», освобождает обе стороны от взятых на себя обязательств.

По мере того как до нее начал доходить смысл сказанного, она медленно расплывалась в улыбке. Кадар не сводил с нее взгляда: на такое зрелище стоило посмотреть. В ее больших карих глазах заплясали веселые огоньки. Губы маняще изогнулись. Улыбка осветила ее лицо, изменив доселе серьезное выражение. У него на глазах она преобразилась до неузнаваемости. Стала свободной и беспечной. Пленительной… Да, именно! В других условиях, не придавленная своей ношей, она вполне может быть пленительной. Кадар был уверен, хотя у него не было совершенно никаких оснований так полагать, что безликий купец, за которого она должна была выйти замуж, не способен оценить ее красоту и ум. Ему захотелось освободить ее, однако это было невозможно. А еще он хотел ее. Что было необычно. И тоже невозможно.