Маргерит Кэй - Обольстительная леди Констанс

– Констанс, я… – называя ее по имени, он возражал.

– Кадар! – называя его по имени, она молила. – Пожалуйста! Прошу тебя.

– Констанс! – На сей раз ее имя прозвучало как сигнал к сдаче. – Констанс! – сказал он, жадно целуя ее и переворачивая на спину.

– Да! – пылко воскликнула она. Открыв глаза, она посмотрела на него в упор, увидела в его глазах пламя страсти, и у нее захватило дух от его красоты: широкие плечи, мускулистая грудь, предплечья, бугры тугих мышц под кожей плоского живота.

Он был осторожен. Внимательно наблюдая за ней, он входил в нее постепенно, но вскоре понял: все хорошо. Войдя глубже, он ненадолго остановился. Она чувствовала на своем лице тепло его дыхания. Она потянулась к нему и поцеловала его взасос. Потом все началось по-настоящему. В ответ на его медленный выпад все у нее внутри начало пульсировать. Она невольно напрягла внутренние мышцы, обхватывая его, прижимаясь к нему. Еще один его выпад заставил ее извиваться. Он задвигался быстрее и сильнее, проник чуть глубже. Она почувствовала, как он растет в ней; он двигался все быстрее. Она задвигалась с ним в такт, подчиняясь заданному им ритму, все глубже и глубже. Она снова дошла до кульминации и закричала. От ее крика он почти потерял самообладание и лишь в последний миг успел выйти из нее, хрипло произнеся ее имя и сотрясаясь всем телом.

Окутанная хрупкой радостью, Констанс молчала – она не доверяла самой себе. Любить Кадара душой и телом, как только что любила она, оказалось прекрасно сверх всяких ожиданий. Теперь ей не придется гадать. Теперь у нее навсегда останется память о нем. Но сейчас, в этот миг, ей нужно было помнить другое: нужно стереть все следы мыслей со своего лица. Поэтому меньшее, на что она была способна, – и единственное, чего ей хотелось, – стало желание прильнуть к нему, свернуться с ним рядом, обвиться вокруг него и признаться в том, что у нее на сердце. Сказать, что она любит его больше жизни. Но когда она пошевелилась, он обнял ее, призывая к молчанию.

– Мне не следовало вот так терять самообладание.

– А я хотела, чтобы ты потерял самообладание. Я хотела знать, как у нас все могло быть, – сказала Констанс, уткнувшись ему в грудь. Хотя она не кривила душой, она не сказала всей правды. Она рискнула посмотреть на него и покраснела. – И потом, это я спровоцировала тебя.

Он рассмеялся:

– Ты, сама того не сознавая, соблазняла меня с первого мига, когда я тебя увидел. Но это не оправдание. Я не должен был…

– Кадар, я хотела, чтобы ты это сделал. И если ты не решил, что одного раза хватит…

Их обдало жаром. Он грубо развернул ее к себе лицом.

– Как по-твоему, скольких раз тебе хватит? – спросил он.

– Не думаю, что когда-нибудь смогу тобой пресытиться.

– Значит, леди Констанс Монтгомери, вы признаетесь в своей ненасытности?

Она улыбнулась и снова бесстыдно прижалась к нему.

– Наверное, так и есть. Давай проверим!

Позже, гораздо позже они забрались на самую высокую точку островка, откуда открывались живописные виды. Кадар показал ей длинный каменный мыс, образовавший еще одну бухту. Они спустились к ней, сели на краю, опустив ноги в воду, и он поймал им на ужин двух пестро окрашенных морских окуней. Вернувшись в палатку с уловом, они смотрели, как солнце садится за острова, жарили на костре рыбу.

Взошла луна – узкий серп на ночном небе.

– Ты не против ночного купания? – спросил он.

– Сейчас очень темно, – ответила она, разглядывая черную воду и слушая тихий шелест волн. – Я ничего не увижу.

– Значит, тебе нечего бояться. Плавать ночью – совсем другое дело, чем днем. Хочешь положиться на меня и попробовать?

Последнее испытание? Если да, она не собиралась его проваливать. Констанс встала и принялась раздеваться.

– Искренне надеюсь, что здесь не залегли в засаде русалки, – сказала она, – потому что они наверняка захотят увлечь тебя в свои объятия.

– Это невозможно, – ответил Кадар, поспешно сбрасывая с себя одежду. – Меня уже поймала одна из них. Но есть только один способ убедиться в том, что они меня не отобьют.

Оба стояли обнаженные. В свете догорающего костра она видела его стройное тело, видела, как его зубы блеснули в улыбке.

– Как же ты проверишь?

Он подхватил ее на руки и прижал к груди.

– Я буду очень-очень крепко обнимать тебя, – сказал он и понес ее в воду.

Вода обжигала нагретую на солнце кожу. В темноте море казалось вязким, как жидкий шелк. Волосы Констанс щекотали ему лицо. Она обвила рукой его шею, ее груди касались его груди. Он почти ничего не видел, кроме мерцания и теней; зато не затухали другие его чувства. Его опаляло все, что связано с Констанс, жар ее кожи. Заостренный сосок. Мягкие ягодицы. Ее аромат. Он прижался к ней губами, вспомнил ее вкус. Извиваясь, она спустилась вниз по его телу, не отрываясь от его губ, ахнула, когда холодная вода достала ей до ягодиц, до талии. От нее пахло солью и солнечным светом. В ее поцелуях он мог бы утонуть. Они забрели чуть глубже. Ее дыхание участилось. Неужели она боялась? Да, скорее всего, и все же она решила попробовать.