Екатерина Оленева: Так становятся звёздами. Часть 2 [СИ]

Это послание моё последнее обращение к тебе, Торн. Было время, ты значил для меня больше, чем любой человек на свете. Мой первый мужчина, научивший меня радости любви и семьи.

Я буду от всей души молиться о том, чтобы ваш следующий брак был основан на чувствах, а не на необходимости, страхе и расчёте. Я буду молиться так же и о том, чтобы у вас получилось исполнить мечту вашего отца и брата — объединить Саркассор, примирив его с давними врагами. Покажите вашим подданным, как может править человек ваших амбиций, не только с перспективой, напором и дальновидностью, но и с добротой и милосердием — качеств, которых пока, о, супруг мой, вам так не хватает.

Наша любовь могла стать уникальной и прекрасной, но увы, стала причудливой. Найдите в своём сердце простить ту, что всем сердце пытается простить вас перед тем, как шагнуть в бездну неизвестности.

Я возвращаю кольцо, что ты подарил мне в день нашей свадьбы. Моя смерть освободит тебя от всех связей прошлого, как ты того и хотел.

Живи. Будь счастлив. Неси счастье другим.

Не забывай, всё, что мы сеем в этой жизни, произрастает, чтобы вернуть к нам утроенным. Пусть плоды, что ты оставишь после себя, будут добрее тех, что породила наша умершая любовь.

Прости меня, прости своего брата — в последний раз. Прости, что бы мы могли обрести покой, прости, чтобы обрести его самому.

Я знаю, что умру, и я прошу простить меня за всё. Я прошу тебя лишь об одном — будь милосерднее к своим подданным, как бывает милосерден отец к неразумным детям.

Слухи о том, что император читал письмо от сбежавшей жены, запершись в своей комнате и не выходил несколько часов никогда не дойдут до ушей Гаитэ. И никто не узнает о том, что он чувствовал в тот момент.

В любви не бывает только солнечной погоды. Любовь как жизнь. Любовь и есть жизнь. Не бывает бессмертной, безоблачной и безгрешной любви на земле, может быть на Небесах всё иначе. Если Небеса есть.

Любовь рождается. Любовь умирает. И с этим ничего нельзя поделать, только оплакав — отпустить.

Та ночь выдалась бурной. Заранее подкупленные люди изображали бегущих повстанцев, а Сезар якобы погнался за ними в горячке оторвавшись от своих людей. Было ли сражение имитацией или на месте произошли незапланированные события, но позже на поляне были найдены множество трупов, их количество, по разным свидетельствам, варьировалось от двух до пяти десятков.

Императорские представители добрели до места сражения через пару недель, когда тела были изрядно тронуты разложением. Брата императора опознали лишь по одежде — голова была размозжена камнем.

По слухам, получив печальное известие об участи своего любовника, несчастная королева утопилась в маленьком пруду у подножия замка. Её тело, так же как и тело любовника нашли через пару недель. И так же, как и тело Сезара, его преступную сообщницу опознали по платью.

Их так и похоронили вместе, преступных и прекрасных в жизни, обезображенных смертью в маленькой, никому неизвестной часовне.

Белый волк наконец поймал свою Зайчиху. История вражды Фальконэ и Рэйвов обрела второе дыхание в творчестве менестрелей, слагавших прекрасные баллады о королеве-ведьме и бесстрашном воине, променявших верность и честь на любовь в которой обрели покой и бессмертие.

С веками имена влюблённых были утрачены. Они стали просто ещё парой звёзд в длинном ожерелье прекрасный сказок, обретя бессмертие. И люди, слушая лунными ночами красивую сказку о любви не осуждали влюблённых за измену, не видели в них недостатков. В этом преимущество сказок над жизнью — они сглаживают шероховатости и не имеют морщин.

Корабль поднял якорь под сильный скрежет стальных цепей. В тот же момент матросы на мачтах подняли паруса, и они наполнились ветром. Корабль готовился к отплытию.

Лодка поднималась на палубу специальными тросами. Почувствовав под ногами твёрдую палубу, Гаитэ оглядела вокруг в поисках Сезара.

Скалы уже удалялись. Ветер дул на запад с большой силой, и корабль под всеми парусами развивал большую скорость.

— Поднять таксель! Опустить стаксель!

Гаитэ опустилась на колени. Глаза её наполнились слезами. Прощай, Саркассор, Жютен! Прощай, Рэйв! Прощай, прекрасный император с тигриными глазами, в руках которого она так часто чувствовала себя мышкой. И мышкой, тенью, водой сквозь пальцы ей удалось ускользнуть, уйти живой из лап свирепого хищника, которого она больше не любила, но и ненавидеть в той мере, в какой должны бы была — не могла.